Гвардия в огне не горит!

каждую руку по одной. Времени будет мало, поезд мост минует на скорости около пятидесяти километров в час, времени на точный бросок даже не секунда, а доли её, чтобы угодить в пулемётное гнездо. Только бы не пропустить. На въезде на мост гнездо слева, на выезде – справа. И он должен подавить оба, иначе заброска разведгруппы будет зряшной, второй попытки немцы не предоставят. Звук колёс поезда изменился. Паровоз уже на железнодорожных фермах моста. Илья вырвал чеку из гранаты зубами, локтевым сгибом уцепился за стойку, слегка свесился. Уже тёмным пятном надвигается пулемётное гнездо. Илья размахнулся слегка, сверху в пулемётное гнездо гранату забросил, как баскетбольный мяч в корзину. Тут же швырнул вниз, к основанию гнезда, вторую гранату. До взрывов три с половиной секунды, даже уже меньше. Илья перебежал на другую сторону площадки, выхватил гранаты, чеку у одной вырвал, приготовился к броску. И в это время вспышка и звук взрыва, следом, с полусекундным промежутком, ещё один мощный хлопок. Для эшелона подрыв гранатой, да ещё в стороне от рельсов, вовсе не помеха, дальше следует и не тормозит. Не исключено, что за шумом механизмов паровоза машинист разрывов гранат не слышал, всё же от паровоза до вагона, где находился Илья, метров триста. Пулемётное гнездо сразу за железнодорожной фермой моста. Как только она проплыла мимо, Илья бросил гранату сверху, внутрь гнезда, а вторую радом с мешками, но снаружи, – это для часового. Сам отпрянул к середине площадки, чтобы осколками не зацепило. Бах! И следом ещё раз. Илья опустился по ступенькам, спрыгнул, покатился кубарем под насыпь. Старался сгруппироваться, чтобы не сломать себе руку или ногу. Вроде снег удары смягчать должен, а пару раз приложило сильно. Вскочил, подвигал конечностями – цел! Уже удача! А к мосту уже белыми призраками разведчики бегут, с двух сторон. Только сопротивляться некому, охрана погибла. Илья на насыпь взобрался – и бегом к пулемётному гнезду. Часовой перед входом лежит, а внутри два пулемётчика недвижимы. Илья сразу к пулемёту. Руками по боевому железу провёл – цел пулемёт, осколками не зацепило, все достались пулемётчикам. К гнезду командир подбежал:

– Сафронов!

– Я!

– Пулемёт цел? Тогда будь на стрёме!

Минёр и двое разведчиков притащили на мост тротил. Минёр место закладки взрывчатки указал, сам стал провод разматывать. Изрядно получалось, метров на сто от моста удалился. Там же подрывную машинку оставил. Детонаторы в шашки с тротилом вставил, подсоединил провода, командиру кричит:

– Готово!

Лейтенант приказал разведчикам:

– Все с моста на лёд, по левую сторону!

Разведчики сыпанули, а уже прожектор поезда вдали виден. У подрывной машинки залегли. Теперь надо выждать, чтобы состав на мост зашёл, тогда подрыв произвести. А всё существо человеческое требует – беги подальше, опасно! И взрыв опасен: осколки достать могут, и вагоны поезда с фермами на лёд реки упадут, проломят. Трещины в обе стороны по льду пойдут, вода хлынет. Но и убегать сподручнее – мин гарантированно нет и лёд ровный, не споткнёшься, снежком присыпан, не скользко. Одна опасность – на промоину от подводного родника нарваться. Ну это уж как повезёт. Ещё одна опасность на ходу отступления есть. В полутора километрах севернее железнодорожного моста стоит мост автомобильный. Если там охрана, перестрелка неизбежна.

Напряжение росло. Поезд всё ближе, полным ходом идёт. Для паровозов тех времён, изношенных, скорость в пятьдесят километров – почти предел. Минёр ручку подрывной машинки крутить стал, с воем и шумом, потом вращать бросил и палец к кнопке поднёс. Паровоз уже на мост въехал, пошёл первый вагон.

– Рви! – скомандовал командир.

Взрыв был мощный. Пламя, лёд дрогнул, по ушам мощно ударило. Фермы моста вниз рухнули, паровоз в воду полетел, за ним вагоны. Ледяная вода в раскалённую топку попала, ещё один взрыв.

– Уходим! – закричал лейтенант.

Минёр подрывную машинку в «сидор» затолкал. А лёд от удара стал трескаться, вода на него выступила. Вагоны по инерции всё ещё ехали, падали в реку, поднимая тучу брызг.

Разведчики побежали от подступавшей воды. Настроение у всех бодрое. Как же – удалось без потерь взорвать стратегически важный мост, выполнить задание.

В штабе партизанского движения диверсантов не было, в основном партийные работники. Сначала они объявили рельсовую войну. Партизаны стали подрывать рельсы на перегонах. Толку от таких диверсий было мало, шумихи в советских газетах много. Заменить кусок разорванного взрывом рельса недолго, даже весь рельс. Мост – совсем другое дело, для его восстановления надо изготовить новые фермы, доставить к месту ремонта, что в условиях войны непросто, смонтировать. Времени, средств и сил уходит много, ибо для монтажа нужны краны большой грузоподъёмности. Опытный диверсант П. Судоплатов подсказывал штабу партизанского движения, как действовать надо, не прислушивались. Илья к политработникам относился с недоверием. Провести собрание, воодушевить массы на сопротивление врагу – это они горазды. Но что-то Илья ни разу не видел горластых агитаторов на передовой. Коммунисты возглавляли военные штабы, учреждения, но в работе руководствовались «классовым чутьём», как тогда говорили, а профессиональных знаний было мало. Да и откуда знаниям взяться, если заканчивали партшколы, а не институты или университеты?

Для разведгруппы теперь важно добраться до своих, что непросто. Почти сто километров по чужим тылам зимой – не фунт изюма. И ГФП, и гестапо землю рыть будут в поисках диверсантов. Главная задача для РДГ – уничтожить следы. На запорошенном снегом льду это невозможно – следы чёткие, а ещё у моста и множественные, по которым можно определить количественный состав группы. Это уже немного позже построились цепочкой, шли след в след. И по реке шли недолго, так как впереди автомобильный мост показался. Мост небольшой, бревенчатый, но и на таком охрана может быть. Группа залегла, командир выслал к мосту разведчика. Его задача – снять охрану, если есть. Разведчик прополз немного и пропал из виду, слился со снегом в своём белом маскировочном костюме. Через несколько минут раздался свист, громкий, разбойничий.

– Свободно, вперёд!

Охраны на мосту не было никакой: ни немцев, ни полицаев из славян. Прошли ещё пару километров по льду, потом выбрались на берег. Река шла почти параллельно линии фронта. До рассвета два десятка километров прошли. Последние километры по снежной целине дались тяжело, каждые триста-пятьсот метров лейтенант менял впереди идущего, поскольку снега здесь навалено много, выше колена. Первому тяжелее всех