Глава 5
Это было лето охоты и патрулирования. Незанятый работой человек несчастен, поэтому на все имевшееся у меня серебро я купил лошадей и мы отправлялись на север исследовать границы с землями Зигурда. Если Зигурд и знал, что я здесь, то не показывал этого – возможно, опасался, что я выкину еще какой-нибудь трюк вроде того, который привел его воинов к бессмысленной стычке с дикими валлийцами. Однако мы не искали битвы. У меня не было достаточного количества людей, чтобы встретиться лицом к лицу с Зигурдом. Я развертывал свои знамена, только это было всего лишь блефом.
Хэстен все еще сидел в Сестере, хотя сейчас численность гарнизона увеличилась в пять раз по сравнению с тем, какой она была весной. Вновь прибывшие не были дружинниками Хэстена, они присягали Зигурду и его союзнику Кнуту и прибыли лишь для того, чтобы охранять стены крепости по всей протяженности. Они вывесили свои щиты на палисад, а знамена водрузили над южными воротами. Рядом с летящим вороном Зигурда реяло знамя Кнута с изображением топора и расколотого креста. Знамени Хэстена не было, и это говорило мне о том, что он подчинился одному из более высоких вождей.
По прикидкам Мереваля, сейчас в крепости насчитывалось порядка тысячи человек.
– Они все время провоцируют нас, – рассказывал он. – Хотят вызвать нас на битву.
– Но ведь ты не вступишь в бой?
Он покачал головой. У него было всего сто пятьдесят дружинников, и Мереваль отступал каждый раз, когда гарнизон Сестера устраивал вылазку.
– Я не знаю, сколько еще мы продержимся здесь, – честно признался он.
– Ты просил помощи у господина Этельреда?
– Просил, – мрачно ответил он.
– И?..
– Приказал наблюдать за ними, – с отвращением произнес Мереваль.
У Этельреда было достаточно людей, чтобы затеять войну, он мог бы захватить Сестер в любой момент, а вместо этого бездействовал.
Я обозначил свое присутствие тем, что, как и в предыдущий раз, проехал под стенами, высоко подняв свое знамя с головой волка. Хэстен не смог удержаться от искушения. На этот раз он прихватил с собой целую дюжину человек, однако ко мне подъехал один, причем с распростертыми объятиями. Дан все еще улыбался.
– Ловко получилось, дружище, – поприветствовал он меня.
– Ловко?
– Ярл Зигурд был недоволен. Он пришел спасать меня, а ты сжег его флот! Он расстроен.
– А я и не стремился радовать его.
– И он поклялся прикончить тебя.
– Думаю, ты тоже когда-то дал такую же клятву.
– Я исполняю свои клятвы, – сообщил он.
– Ты их нарушаешь с той же легкостью, с какой неуклюжий ребенок бьет яйца, – буркнул я. – Так перед кем ты преклонил колена? Перед Зигурдом?
– Перед Зигурдом, – признал Хэстен, – а в ответ он отправил ко мне своего сына и еще семьсот человек. – Он указал на всадников, сопровождавших его, и я увидел искривленное злобной гримасой лицо Зигурда Зигурдсона.
– А кто командует здесь? – поинтересовался я. – Ты или мальчишка?
– Я, – ответил Хэстен. – Моя задача – научить его уму-разуму.
– Неужели Зигурд рассчитывает, что у тебя получится? – с издевкой спросил я, и у Хэстена хватило благоразумия рассмеяться. Он то и дело посматривал мне за спину, на линию леса, прикидывая, сколько человек я привел к Меревалю в качестве подкрепления.
– Достаточно, чтобы погубить тебя, – ответил я на его невысказанный вопрос.
– Сомневаюсь, – покачал он головой, – иначе ты бы тут не болтал со мной, а давно бы вступил в бой.
Это было правдой.
– Так что Зигурд пообещал тебе в обмен на твою присягу? – уточнил я.
– Мерсию, – последовал ответ.
Настала моя очередь рассмеяться.
– Ты получишь Мерсию? А кто будет править Уэссексом?
– Тот, кого выберут Зигурд и Кнут, – беспечно бросил он и улыбнулся. – Может, ты? Думаю, если ты, господин Утред, немножко полебезишь перед ярлом Зигурдом, он простит тебя. Он предпочел бы, чтобы ты сражался за него, а не против.
– Передай ему, что я бы предпочел убить его, – проворчал я и подобрал повод своего жеребца. – Как твоя жена?
– С Браной все в порядке, – ответил он, удивленный моим вопросом.
– Она все еще христианка? – поинтересовался я.
Брана крестилась, но я подозревал, что вся церемония была циничным фарсом, нацеленным на то, чтобы унять подозрения Альфреда.
– Она верит в христианского бога, – признался Хэстен не без отвращения. – И постоянно оплакивает его.
– Молюсь, чтобы ее вдовство было приятным, – бросил я.
Я повернулся к нему спиной, но тут кто-то завопил, и я, резко повернувшись, увидел, как ко мне галопом скачет Зигурд Зигурдсон.
– Утред! – заорал он.
Я сдержал свою лошадь и спокойно ждал его приближения.
– Сразись со мной, – потребовал мальчишка, спрыгивая с седла и выхватывая меч.
– Зигурд! – предостерегающе окликнул Хэстен.
– Я Зигурд Зигурдсон! – взвыл юноша. Он поедал меня глазами и размахивал мечом.
– Пока нет, – отчетливо произнес Хэстен.
– Послушай, ты, щенок, – обратился я к пареньку, и он, оскорбленный моими словами, бросился на меня. Я парировал его правой ногой, и клинок со звоном ударился о металл стремени.
– Нет! – закричал Хэстен.
Зигурд плюнул в мою сторону:
– Ты старый трус! – Он снова плюнул и заговорил громче: – Пусть люди знают, что Зигурд Зигурдсон обратил Утреда в бегство!
Он горел жаждой мести, был молод и глуп. Зигурд-младший был достаточно взрослым парнем и имел отличный клинок, но его амбиции опережали его возможности. Он хотел прославиться, я помнил, что в его возрасте мечтал о том же, но боги любили меня. А вот любят ли они Зигурда Зигурдсона? Я молча вытащил ногу из стремени и спрыгнул на землю. С улыбкой глядя на мальчишку, неторопливо вытянул Вздох Змея и увидел тень сомнения на его лице.
– Прошу, не надо! – взмолился Хэстен.
Его люди приблизились к нему, мои – ко мне.
Я широко развел в стороны руки, приглашая Зигурда к атаке. Он колебался, но все же ответил на вызов. Мысль, что если он сейчас уклонится от поединка, то навечно прослывет трусом, была для него невыносима. Его меч был быстрым, как жало змеи, и я парировал удар, удивленный такой стремительностью, а потом просто толкнул мальчишку свободной рукой, и тот попятился. Однако снова ринулся в атаку, и я снова парировал его. Я не мешал ему нападать, не наступая в ответ, только защищался, и эта пассивность привела его в дикую ярость. Его учили военному мастерству, но бешенство затуманило сознание, и он позабыл преподанную ему науку. Он остервенело замахивался мечом и наносил удары, которые ничего не стоило отразить. Я слышал, как люди Хэстена наперебой давали ему советы.
– Острием! Коли его!
– Сражайся со мной! – заорал он и снова кинулся на меня.
– Щенок, – бросил я.
Он едва не рыдал от ярости. Парень нацелился мне в голову, клинок со свистом разрезал летний воздух. Я слегка отклонился назад, и перед глазами промелькнуло острие. Тогда я сделал шаг вперед и, наклонившись, свободной рукой схватил его за левую щиколотку и
