Мереваль знал, что она лжет. Мгновение он пристально смотрел на нее, затем кивнул:
– Слушаюсь, госпожа.
– Что делать с погибшими? – спросил Осферт, глядя на церковь.
Этельфлэд наклонилась и легонько дотронулась до руки своего единокровного брата.
– Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, – сказала она.
Осферт понимал, что у нас нет времени похоронить мертвых по христианскому обряду, что их придется оставить как есть, но это ни в коей мере не умаляло бушевавший в нем гнев. Он спрыгнул с седла, подошел к церкви, где языки пламени все еще лизали балки, и вытащил из руин две обгоревшие деревяшки – одну футов в пять длиной, другую покороче. Затем принялся рыться в развалинах домов, пока не нашел кусок кожи, возможно ремня. Связав этим куском кожи палки, сделал крест.
– С твоего разрешения, господин, – обратился он ко мне, – я хочу иметь собственный штандарт.
– У сына короля должно быть знамя, – согласился я.
Он ударил основанием креста о землю, и вверх поднялось облако пепла, а поперечина наклонилась в одну сторону. Все это выглядело бы забавно, если бы не вызывало столько горечи.
– Вот мой штандарт, – сказал он и, подозвав своего слугу, глухонемого Уита, приказал ему нести крест.
Мы поехали дальше по следу из сгоревших деревень, мимо некогда богатых особняков, сейчас превратившихся в груду почерневших деревяшек, через поля, где жалобно мычали коровы, потому что их никто не доил. Если даны не забрали коров, значит уже захватили огромное стадо, слишком большое, чтобы им можно было управлять в походе. Они наверняка ведут с собой женщин и детей, чтобы потом продать их на рынке рабов. Все эти живые трофеи сильно тормозят их. Вместо быстрой, опасной, мобильной армии диких захватчиков они уже превратились в растянувшийся на несколько миль караван, отягощенный пленными, повозками, стадами и отарами. Северяне не отказывают себе в удовольствии время от времени совершать набеги, выделяя для этого небольшие отряды, но каждый раз они захватывают новые трофеи, которые еще больше замедляют продвижение основных сил.
Враги переправились через Темез. Мы узнали об этом на следующий день, едва добрались до Кракгелада, где я когда-то убил Эльдхельма, человека Этельреда. Сейчас этот городок уже превратился в бург с крепкими каменными стенами, а не с земляным валом и палисадом. Фортификационные работы были проведены благодаря усилиям Этельфлэд. Она приказала строить стены не только потому, что этот маленький городок контролировал место переправы через Темез, но и потому, что здесь она однажды стала свидетельницей чуда, когда, как она твердо верила, ее коснулась рука одного мертвого святого. Так что к настоящему моменту Кракгелад превратился в мощную крепость с глубоким рвом и надежными стенами. Ни у кого не вызвал удивления тот факт, что даны прошли мимо гарнизона и устремились прямиком к дамбе, которая вела через болота на северном берегу Темеза к римскому мосту, отремонтированному примерно тогда же, когда возводили каменные стены города. Мы тоже прошли по дамбе, остановились на северном берегу Темеза и наблюдали за тем, как над Уэссексом занимаются дымы пожарищ. Итак, в королевство Эдуарда пришла война.
Может, Этельфлэд и превратила Кракгелад в крепость, но над городом, над его южными воротами, все еще развевалось знамя ее мужа, а не ее собственный флаг с гусем и крестом.
Из ворот вышло человек десять. Они поспешили к нам, и среди них оказался один знакомый священник, отец Кинхельм. Именно от него мы и узнали важную новость. Этельвольд, сказал он, с данами.
– Он подъехал к воротам, господин, и потребовал капитуляции.
– Ты узнал его?
– Я никогда раньше его не видел, но он назвался. Я полагаю, он сказал правду. Этельвольд пришел с саксами.
– Не с данами?
Отец Кинхельм покачал головой:
– Даны остались вдали. Мы видели их, но все те, кто подошел к воротам, оказались саксами. Их было много, они кричали, чтобы мы сдались. Я насчитал двести двадцать.
– И одна женщина, – добавил кто-то.
Я проигнорировал это замечание.
– Сколько было данов? – спросил я у отца Кинхельма.
Он пожал плечами:
– Сотни, господин, они заполонили все поле.
– На знамени Этельвольда изображен олень с крестами вместо рогов, – пробурчал я и поинтересовался. – Другие знамена были?
– Одно с черным крестом, господин, и еще с кабаном.
– С кабаном?
– С раненым кабаном, господин.
Беортсиг примкнул к своим хозяевам, и это означает, что армия, грабящая Уэссекс, частично состоит из саксов.
– Какой ответ ты дал Этельвольду? – спросил я.
– Что мы служим господину Этельреду.
– У тебя есть вести от господина Этельреда?
– Нет, господин.
– У тебя хватит продуктов?
– На целую зиму, господин. Урожай был хорошим, хвала Господу.
– Какие у тебя силы?
– Фирд, господин, и двадцать два воина.
– Сколько человек в фирде?
– Четыреста двадцать, господин.
– Держи их здесь, – посоветовал я, – потому что даны, скорее всего, вернутся.
Когда Альфред лежал на своем смертном одре, я сказал ему, что северяне не научились сражаться с нами, а мы научились их громить, и это было правдой. Они не предприняли попытки захватить Кракгелад, лишь потребовали, и то без особой настойчивости, чтобы город сдался. Если тысячи данов не смогли захватить один маленький бург, пусть и хорошо укрепленный, значит у них нет шансов одолеть гарнизон более крупного бурга. Если же они не смогут захватить крупные крепости и разбить силы Эдуарда, размещенные внутри, значит рано или поздно им придется отступать.
– Какие знамена данов ты видел? – спросил я у отца Кинхельма.
– Никаких, господин.
– Какое знамя у Эорика? – обратился я ко всем, кто был поблизости.
– Лев и крест, – ответил Осферт.
– Там был лев? – Я хотел знать, примкнули ли восточные англичане Эорика к данам, однако у отца Кинхельма не было ответа.
На следующее утро снова пошел дождь. Темез, протекавший мимо стен, покрылся рябью. Из-за низких туч трудно было разглядеть дымные столбы, но у меня сложилось впечатление, что пожары недалеко к югу от реки. Этельфлэд заехала в конвент Святой Вербурх и помолилась. Осферт нашел в городе плотника, который гвоздями надежно закрепил палки на его кресте, а я вызвал двоих из отряда Мереваля и двоих – Стеапы. Мерсийцев я отправил в Глевекестр с сообщением для Этельреда. Я знал, что, если это сообщение поступит от меня, он полностью проигнорирует его, поэтому велел своим гонцам сказать, что это требование короля Эдуарда, чтобы тот привел свои войска, причем все, в Кракгелад. Великая армия, пояснил я, переправилась через Темез возле бурга и почти наверняка будет отступать тем же путем. Конечно, даны могут выбрать и другой брод или мост, но у людей есть привычка пользоваться известными им дорогами. Если Мерсия соберет свою армию на северном берегу Темеза, а Эдуард приведет с юга западных саксов, мы сможем взять данов в клещи. Люди Стеапы понесли такое же сообщение Эдуарду, только на этот раз послание
