– Я чувствую себя лучше, – серьезно сообщил он мне.
– Вот и хорошо, мой господин, – ответил я. – И я тоже.
– Значит ли это, что ты кого-то убил?
– Она убила. – Я мотнул головой в сторону Исеулт.
Он задумчиво посмотрел на нее.
– Моя жена, – сказал Альфред, окунув бритву в воду, – спрашивала, на самом ли деле Исеулт – королева.
– На самом деле. Но этот титул не много значит в Корнуолуме. Она была королевой навозной кучи.
– И она язычница?
– Вообще-то, Корнуолум был христианским королевством. Разве брат Ассер тебе об этом не говорил?
– Он сказал, что тамошние жители были плохими христианами.
– Я думаю, судить об этом следует только Богу.
– Хорошо, Утред, не будем спорить!
Король махнул в мою сторону бритвой, потом наклонился к серебряному зеркалу и выбрил верхнюю губу. После чего поинтересовался:
– А Исеулт умеет предсказывать будущее?
– Умеет.
Несколько минут король молча брился, а его дочурка с интересом рассматривала Исеулт.
– Тогда спроси у нее, – велел мне Альфред, – буду ли я снова королем Уэссекса.
– Вы будете королем, – к моему удивлению, произнесла Исеулт абсолютно равнодушно.
Альфред уставился на нее:
– Моя жена считает, что теперь, когда Эдуарду стало лучше, мы можем поискать корабль и отправиться во Франкию, а может быть, даже в Рим. В Риме есть община саксов. – Он выскоблил бритвой подбородок. – Там нас радушно примут.
– Датчане будут побеждены, – по-прежнему без выражения произнесла Исеулт, однако в ее голосе не было и тени сомнения.
Альфред потер руками лицо.
– Пример Боэция говорит мне, что она права, – сказал он.
– Боэция? – переспросил я. – Это один из твоих воинов?
– Утред, он был римлянином, – ответил Альфред укоризненным тоном, пораженный моим невежеством. – То был христианин, философ и человек, сведущий в книжных премудростях. Да, весьма и весьма сведущий! – Он помедлил, видимо задумавшись об этом самом Боэции. – Когда язычник Аларих опустошил Рим и цивилизация и истинная религия, казалось, были обречены, один Боэций стойко боролся против грешников. Он претерпел мучения, но выжил, и нас вдохновляет его пример. Воистину вдохновляет. – Альфред указал на меня бритвой. – Мы никогда не должны забывать о примере Боэция, Утред, никогда.
– Я не забуду, мой господин, – кивнул я. – Но как, по-твоему, книжная премудрость вызволит нас отсюда?
– Сдается мне, что, когда датчане уйдут, я должен отпустить бороду, – сказал он. – Спасибо тебе, милая. – Последние слова были обращены к Этельфлэд. – Верни зеркало Энфлэд, хорошо?
Малышка убежала, и Альфред лукаво посмотрел на меня:
– Тебя удивляет, что моя жена и Энфлэд подружились?
– Я рад этому, мой господин.
– Я тоже.
– Но мне интересно, знает ли твоя жена, как Энфлэд зарабатывает на жизнь?
– Вообще-то, нет. Она думает, что Энфлэд была поварихой в таверне. И это почти правда. Итак, у нас есть крепость Этелингаэг?
– Да. Леофрик командует тамошним гарнизоном из сорока трех человек.
– И здесь у нас еще двадцать восемь. Да это просто воинство мидийское! – Он явно воспрял духом. – Тогда мы должны туда перебраться.
– Может, не сейчас, а через неделю или две?
– А зачем ждать?
Я пожал плечами.
– Эта деревня лучше укрыта в болотах. Когда у нас будет достаточно народу, чтобы удержать Этелингаэг, тогда и придет время туда перебраться.
Альфред натянул грязную рубашку.
– Твой новый форт не сможет остановить датчан?
– Он задержит их, мой господин, но потом датчане все-таки сумеют пробиться через болото. Однако поймут, что это трудно сделать, потому что Леофрик выкопал рвы, чтобы защитить восточный край Этелингаэга.
– Так ты говоришь, что там не так безопасно, как в этой деревне?
– Да, мой господин.
– Вот именно поэтому я и должен туда отправиться, – заявил Альфред. – Тогда люди не смогут сказать, что их король скрывается неведомо где, верно? – улыбнулся он. – Пусть мои подданные знают, что король бросает вызов датчанам, что он ждет их там, куда они смогут прийти, при этом подвергая себя опасности.
– А заодно подвергая опасности и свою семью, – вставил я.
– Да, и свою семью, – твердо ответил Альфред. Он ненадолго задумался. – Если войско датчан будет большим, то они смогут завоевать все болото, верно ведь?
– Да, мой господин.
– Тогда на этом болоте нет ни одного места безопаснее прочих. Но насколько велики силы у Свейна?
– Этого я не знаю, мой господин.
– Не знаешь? Почему? – То был выговор, довольно мягкий, но все же я чувствовал, что король мною недоволен.
– Я не приближался к датчанам настолько, чтобы можно было это разузнать, мой господин, – объяснил я. – Ведь до нынешнего времени мы были слишком слабы, чтобы сопротивляться, и, пока они нас не трогают, мы не трогаем их. Нет смысла лезть в гнездо диких пчел, если ты не собираешься добыть мед.
Альфред кивнул, признавая справедливость этого довода.
– Но нам нужно знать, сколько там пчел, верно? – спросил он. – Поэтому завтра мы пойдем посмотреть на нашего врага. Мы отправимся вдвоем – ты и я, Утред.
– Нет, мой господин, – твердо ответил я. – Пойду только я. Ты не должен собой рисковать.
– Именно это я и должен делать, – возразил он, – и пусть люди знают, что я это делаю, потому что я король. Как ты думаешь, станет кто-нибудь поддерживать короля, который трусливо отсиживается за спинами своих подданных?
Он ожидал моего ответа, но я промолчал.
– Итак, давай помолимся, – предложил Альфред, – а потом пообедаем.
Мы поели вареной рыбы – неизменной вареной рыбы.
А на следующий день отправились на поиски врага.
* * *Нас было шестеро. Местный житель, который гнал шестом плоскодонку, Исеулт, я, двое недавно прибывших королевских гвардейцев и Альфред. Я снова попытался уговорить его остаться, но он и слышать про это не желал.
– Если кто-то и должен остаться, – заявил Альфред, – так это Исеулт.
– Она пойдет с нами, – ответил я.
– Ладно, – сдался король.
Больше он не спорил, и, забравшись в большую плоскодонку, мы отправились на запад. Альфред смотрел на птиц – их там были тысячи. Лысухи, шотландские куропатки, поганки, утки, цапли… А на западе, белые на фоне хмурого неба, парили облака чаек.
Житель болота молча и быстро гнал лодку по тайным, одному ему известным каналам. Иногда он, казалось, направлял нас прямо к берегу, заросшему тростником или травой, однако мелкое суденышко проскальзывало в следующую полоску открытой воды. Прилив струился сквозь бреши, принося рыбу в спрятанные сети и
