– Ты тоже здесь? – удивленно спросил я.
– Я привел пятьсот человек, – гордо ответил он.
Мы не ожидали, что явятся новые люди из Дефнаскира и Торнсэты, но шериф Харальд привел четыреста своих воинов и еще сотню из Торнсэты.
– Там и без того хватит сил, чтобы защитить побережье от флота язычников, – сказал он, – и Одда настаивал, чтобы мы помогли сразить Гутрума.
– Как Милдрит?
– Она молится за упокой души своего бедного сына, – ответил Харальд, – и за всех нас.
После еды стали читать молитвы. Молитвы теперь были везде и всюду, и я попытался было от них сбежать, но Пирлиг меня остановил.
– Король хочет с тобой поговорить, – сказал он.
Некоторое время мне пришлось ждать, пока епископ Алевольд кончит гундосить, после чего Альфред захотел узнать, вправду ли Этельвольд убежал от датчан.
– Именно так он сказал, мой господин, – ответил я, – а я знаю только одно: мы его нашли.
– И от нас он не убежал, – добавил Пирлиг, – хотя мог бы.
– Похоже, мальчик взялся за ум, – заметил Альфред.
– Так возблагодарим же за это Господа, – заключил священник.
Альфред помолчал, глядя на тлеющие угли лагерного костра.
– Я выступал нынче вечером перед армией, – наконец сказал он.
– Я слышал об этом, мой господин, – отозвался я.
Он испытующе посмотрел на меня.
– И что именно ты слышал?
– Что ты прочел людям проповедь, мой господин.
Альфред вздрогнул, но сдержал недовольство и спросил:
– А что, интересно, они хотели услышать?
– Ну, что ты поведешь их в бой и готов умереть вместе с ними, – ответил Пирлиг.
Альфред ждал дальнейших объяснений.
– Им плевать на Блаженного Августина, – продолжал Пирлиг, – их заботит только безопасность своих близких, эти люди хотят сохранить свои земли и остаться свободными. Они хотели услышать от тебя, что мы победим. Они хотели узнать, что датчанам суждено погибнуть. Они, наконец, хотели услышать, что разбогатеют благодаря захваченной добыче.
– То есть все сводится к жадности, мести и эгоизму? – поинтересовался Альфред.
– Если бы у тебя была армия ангелов, мой господин, – ответил Пирлиг, – речи о Боге и Блаженном Августине, без сомнения, разожгли бы их пыл, но тебе придется сражаться бок о бок с простыми людьми, а чтобы вдохновить смертных, нет ничего лучше трех вышеупомянутых мотивов.
Альфред нахмурился, услышав такой совет, но не стал спорить.
– Итак, я могу доверять племяннику? – спросил он меня.
– Я не знаю, можешь ли ты доверять ему, но не знаю также и того, может ли доверять ему Гутрум. Однако Этельвольд тебя искал, мой господин, поэтому удовольствуйся этим.
– Ну что же, Утред, ты, пожалуй, прав.
Альфред пожелал нам спокойной ночи и отправился в свою жесткую походную постель.
Огни в долине гасли.
– Почему ты не сказал Альфреду правду насчет Этельвольда? – спросил я Пирлига.
– Не хотел тебя подводить, – ответил он.
– Ты славный человек.
– Да уж, сам на себя удивляюсь.
Я отправился на поиски Исеулт, после чего мы с ней улеглись спать.
* * *На следующий день все небо на севере потемнело от туч, в то время как над нашим войском и над холмами сияло солнце.
Армия восточных саксов – в ней было теперь почти три с половиной тысячи человек – сперва двигалась вверх по течению Вилига, а потом вдоль речушки поменьше, которую мы с Пирлигом обнаружили прошлым вечером.
Мы видели на холмах датских разведчиков и знали, что они пошлют гонцов к Гутруму.
Я повел пятьдесят человек на вершину одного из таких холмов – все мы были верхом, все вооружены, со щитами и в шлемах, готовые драться, – но датские разведчики отступили. Их была всего дюжина, и они съехали с холма задолго до того, как мы добрались до вершины, где порхало множество голубых бабочек. Я глядел на север, в зловещее темное небо, наблюдая за ястребом-перепелятником: птица летела вниз, сложив крылья и нацелив на добычу когти, и я вдруг увидел в ней олицетворение нашего врага.
Армия Гутрума двигалась на юг.
И тут мне внезапно стало страшно. Клин – ужасное место. Именно там воины зарабатывают себе доброе имя, которое дорогого стоит. Настоящий воин наверняка захочет заслужить подобную честь, да и мне сейчас волей-неволей придется встать в клин, где неистовствует смерть. Я был в клине у Синуита, знал смердящий запах смерти, испытал страх за свою жизнь, познал весь ужас неистовствующих топоров, мечей и копий. Так стоит ли удивляться, что мне сейчас было страшно. А время битвы неумолимо приближалось.
Я чувствовал это приближение, потому что на низинах к северу от холмов, по зеленой ровной земле, протянувшейся далеко к Сиппанхамму, двигалась армия. Великая Армия, как датчане ее называли, языческие воины Гутрума и Свейна, настоящая орда дикарей, явившихся из-за моря.
Они казались темным пятном на равнине. Датчане двигались по полям – один конный отряд за другим, и, поскольку их авангард только что выехал на солнечный свет, казалось, будто орда эта тянется из царства теней. Копья, шлемы, кольчуги отражали свет: мириады бликов преломленных лучей, и их становилось все больше. Почти все воины были верхом.
– Иисус, Мария и Иосиф! – воскликнул Леофрик.
Стеапа просто зарычал, увидев врагов.
А Осрик, шериф Вилтунскира, перекрестился и произнес:
– Кто-то должен доложить обо всем Альфреду.
– Я поеду, – вызвался отец Пирлиг.
– Скажи ему, что язычники перешли Афен, – велел Осрик. – Скажи, что они движутся к… – он помедлил, пытаясь определить, куда направляется орда, – что они идут к Этандуну.
– К Этандуну, – повторил название Леофрик.
– И напомни королю, что там есть крепость, выстроенная еще в старые времена, – добавил шериф.
Тут было его графство, его владения, Осрик прекрасно знал здешние холмы и поля. И сейчас голос его звучал мрачно. Без сомнения, он прикидывал, как быть, если датчане обнаружат старую крепость и займут ее.
– Господи, помоги нам, – проговорил шериф. – Они будут на холмах к завтрашнему утру. Передай это королю.
– Завтра утром, Этандун, – повторил Пирлиг, повернул коня и поскакал прочь.
– Где эти укрепления? – спросил я.
Осрик показал куда-то вдаль.
– Их можно увидеть отсюда.
На таком расстоянии древняя твердыня казалась всего лишь зеленой морщинкой на вершине дальнего холма. Подобные укрепления с массивными земляными стенами стояли по всему Уэссексу, а это было возведено наверху крутого мелового откоса, сбегавшего к низине.
– Некоторые из этих ублюдков уже сегодня вечером туда поднимутся, – сказал Осрик, – но большинство не доберется до места до завтрашнего утра. Давайте надеяться, что они не обратят внимания на укрепления.
Все мы думали, что Альфред найдет подходящее место, где Гутрум сможет его атаковать: склон, удобный для обороны, ведь пересеченная местность на руку
