Зато потом, спустя несколько лет, уже Сергей Викторович серьезно поучаствовал в подготовке книги Дика. Томик под названием «Русские нашими глазами, мы – глазами русских», наполненный благожелательными мыслями о сотрудничестве с СССР, был замечен на Старой площади, и политолог из Принстона стал для Международного отдела ЦК «персона грата» и «прогрессивным молодым ученым». А в конце 1968-го, после Чехословакии, Дик согласился взаимодействовать с администрацией США и выполнять поручения, связанные с контактами в СССР. Вот и на этот семинар он приехал по персональному приглашению со Старой площади.
Сергей Викторович, приставив ладонь козырьком, посмотрел направо, вдоль берега: туда с час назад, возбужденно обсуждая привезенные канадские блесны, удалились Саша с Диком. Сейчас они возвращались с мыса и, судя по всему, пустые.
Вообще-то места здесь заповедные, и среди огромных, полутораметрового диаметра пней затопленного леса обитают окуни легендарных размеров. Они не спеша, с достоинством топят поплавок, а потом могуче упираются на крючке. Но вот на чужеземные блесны, оказывается, не идут.
С реки порывами налетал майский ветерок, попахивало свежестью, пусть и пополам с запахом тины, застоявшейся в каком-то речном закутке. Не слишком умело поставленная палатка похлопывала на свежем ветру, несколько нарушая идиллию.
– Да, под таким углом зрения тема становится интереснее, – донес очередной порыв Сашины слова, и Сергей Викторович подивился: «Надо же, все никак наспориться не могут». – Да и вообще… Это очень полезно – оценить именно в процессе, пока не закаменело. И сравнить с аналогичным взаимодействием в вашем блоке…
Саша очевидно возбужден и озабочен. Вышагивавший с ним американец серьезен – тема, судя по всему, захватила и его.
– Да, – сказал Дик, прислоняя спиннинг к дереву, – это действительно будет интересно. Процесс взаимодействия лидеров содружества в неординарной ситуации… Особенно после февральского совещания в Будапеште…
Тут Сергей Викторович невольно покривился – тоскливо было тогда в Будапеште, что ни говори. Он был там накоротке, зато потом и переговорил, и прочел немало. Там вышло умеренно скандалов – в основном из-за кубинцев и румын, зато случилось очень, очень много личных обид.
– Но и у нас дела идут не так гладко, как вам кажется со стороны, – продолжил тем временем Дик, – полно нелепостей и точно такой же бюрократии и протекций, свои подводные течения, борьба группировок… Вот, кстати, Сергей, Саша, можно и это обсудить…
Он присел на раскладной стул и потянулся за цветастым термосом. В граненый стакан полился, паря́, хорошо заваренный чай с коньяком.
Термос был с яркими, китайского образца времен «вечной дружбы» рисунками. А может, «сосуд счастья» действительно был оттуда. Сергей Викторович уж и сам не помнил, откуда у него этот термос. Кажется, подарил кто-то на новоселье – хотя подарок именно для новосела немного странный. Но он неизменно выбирался на природу именно с этим «сосудом». А его друзья и знакомые, как свои, так и забугорные, рассматривали пристрастие к пустяковой вещице благожелательно: как милую причуду известного (пусть и в узких кругах), умного и знающего человека.
Дик с видимым удовольствием ополовинил стакан и продолжил:
– Мне по приезде придется делать доклад у себя. А я думаю, что пока не готов по существу отвечать на вопросы в Вашингтоне. У нас многое поменялось, и в американо-советской теме появилось немало новых заинтересованных лиц, вплоть до представителей крупных корпораций. Торговля, открытие советского рынка – у нас это многих действительно серьезно интересует. При этом у вас, судя по визиту Пономарева… Да я вообще в январе подумал – не накрыл ли Кремль коллективный альцгеймер?! Очень, очень все это удручающе выглядело, и не только для меня.
Он огорченно покачал головой, а потом подался вперед.
– Однако сейчас, после совещания в Крыму и всего, что с этим связано, возникает новое впечатление: не поднимается ли неожиданно нам ветер в лицо? Вот эта активизация в Кремле… Есть в связи с ней и позитивные ожидания, не скрою, но опасений в Вашингтоне, естественно, больше. Прежде всего по польскому вопросу и по Африке. И господин Бжезинский эти опасения умело использует против вас. А Вэнс, напротив, вообще связывает свое присутствие в Администрации с возможным прорывом по ОСВ-2. Думаю, стоило бы вашим небожителям больше общаться с журналистами, направляя их в нужную сторону – нужную для тех групп в Вашингтоне, что благожелательны к сотрудничеству с Москвой. Нам бы не пришлось строить свое мнение на дурацких догадках и собственной логике, а в Белом доме, да и в Конгрессе, стали бы больше доверять нашим суждениям… Хотя честно скажу – чем больше общаюсь с вашими верхами, тем больше реальных точек несовпадения оказывается на поверхности. И запросто эти вопросы не разгрести – так говорится, да? Даже если добавить к моим возможностям пару аналитиков…
Смущенная улыбка Дика выдавала за версту тот факт, что никакие аналитики ему помогать не станут.
– Коллеги, – продолжил он проникновенно, – у нас есть общая проблема – всем нам придется писать бумаги для боссов по тому или иному аспекту текущих конфликтов, а польский вопрос среди них постепенно выходит на первый план. Следовательно, я уверен, стоит обменяться впечатлениями – вкратце и без лишних, способных навредить, подробностей, чтобы нам не оказаться потом в неловком положении, но наметить общие подходы. Как думаете?
Сергей Викторович чуть задумался. Сказано было, в общем, небесспорно, но резонно, а Сашке, было видно, сразу понравилось. И никакого подвоха не несет – все в рамках обычных норм заведения.
– Начинай, – усмехнулся он Дику.
– Охотно. Попробую изложить, как я сейчас вижу польскую проблему в свете совершенных в Крыму резких движений и возникших из-за этого опасений в Вашингтоне. Итак, в последние годы реакция Кремля и Старой площади на перемены и осложнения обстановки в мире при явном желании и дальше вести политику разрядки обычно смотрелась запоздалой и плохо организованной, основанной на архаичных представлениях, но в этой архаичности – решительной и последовательной. В общем, вы долго запрягаете, но через несколько месяцев хаотичной возни советская позиция формируется и в рамках вашего мировоззрения является адекватной и прочной. Соответственно я могу при случае отметить
