Рум невежливо толкнул монарха в бок — нечего так громко зубами скрипеть, напугает — сбежит проводник, самим выкручиваться придётся. Хотя подозрение, что «бедняга Бориска» и есть их блудный принц, крепло с каждой минутой. А раз так — Сезар и сам его отыщет. Сердце родительское подскажет, вот!
Домик Настасьи ничем не отличался от соседских: тот же грязно-белый кирпич и красная ребристая крыша, вокруг плодовые деревья, перед окнами чахленькая клумба. Смотреть и морщиться…
— Вона она, в окне мелькнула, видать, дома уже, стол накрывает, Борьку ждёт. Он после работы часто в сельпо за продуктами ходит, за раз и на них, и на всех соседей продуктов приволочёт, силушка-то о-го-го! Теперича ясно, в кого, — он с уважением покосился на молчаливого Сезара.
— Спасибо вам! — улыбнулся Рум. — Пойдём мы тогда с невестой его познакомимся, а Баз… Бориске сюрприз устроим. Если встретите его, не говорите, что к нему отец приехал, хорошо?
— Замётано! Последнее энто дело — людям сурпризы портить! — важно кивнул Ефимыч. — Ну что, прощевайте тогда! А мне ещё до сельпо бечь, тоже кой-чего прикупить надобно…
И он с улыбкой похлопал себя по карману с подаренными сотками.
После минутного совещания решили, что Рум пойдёт в дом и постарается разговорить хозяйку на предмет личности её любимого постояльца, а король спрячется за крыльцом и, подкараулив сыночка, сначала набросит на него парализующую сеть и только потом потребует объяснений. Это было разумно — зная База лучше всех, отец был почти уверен, что тот решительно воспротивится переезду домой «вот-прям-сейчас», тем более без своей зазнобы. А ей, убогой, во дворце точно делать нечего… Тем не менее, если уж влюблённый Мур ради невесты был готов и королю нахамить, и без его дозволения ход к ней голыми руками прокопать, то на что способен неистовый Базарка, остаётся только гадать. И украдкой осенять себя знаком «Защити, Первородное!»…
Рум осторожно потянул на себя скрипучую дверь, пару раз громко стукнул о косяк.
— Хозяева дома?
— Кто там? Да дома, дома, заходите, не стойте, мух напустите!
После короткого тёмного коридора Рум оказался в просторной, по человеческим меркам, комнате. Обстановка, как он и думал, самая скромная, зато у окна — большой круглый стол, на данный момент заставленный всяческими вкусностями. Во всяком случае, пахнет здорово: он, не голодный, и то невольно слюну сглотнул.
— И кого это интуиция принесла аккурат к обеду? Митрич, ты, что ль? — из другой комнаты выскользнула молодая женщина с тарелкой нарезанного хлеба в руках. — Ой! А вы кто?
Она подозрительно уставилась на Рума; Рум с невольным любопытством разглядывал её. А что, ничего, красивая, даже в таком неказистом платье. Высокая — с него ростом, полная, грудь прямо демоническая, в смысле, размерами похожа, чёрная косища толщиной в Базаров хвост спускается по плечу… Такая ему куда больше подходит, чем хрупкая Ждана.
— Вы — Настасья? — не без труда вспомнил сложное имя Рум.
— Настя.
Она не глядя поставила тарелку на стол и с силой вцепилась пальцами в скатерть.
— А вы… за ним, да? За Борей пришли?
— С чего вы взяли?
— Не притворяйтесь. — Она опустилась на ближайший стул и махнула ему на соседний. — Чего стоите, садитесь уже… Он знал, что так будет. Что придут за ним и заберут обратно. У вас ведь под шапкой рога? И хвост небось к ноге примотан. Боря тоже так делает, иначе он так и норовит из штанов вылезти…
Женщина всхлипнула и потянулась за водой.
— Значит, он вам про себя всю правду сказал?
— А что ему ещё оставалось? Я ведь его в первозданной красе узрела, — сквозь слёзы усмехнулась Настя. — После этого поздно сказочки рассказывать.
— А как вы познакомились?
— Как… Сначала он меня напугал, потом чуть не убил, а потом мне его жалко стало.
Рум в очередной раз подумал о непостижимости женской логики.
— Да в огород он ко мне свалился, — продолжила хозяйка. — Уже поздно было, темно, слышу — грохот, треск, ругань какая-то ненашенская. Сначала подумала — телевизор. Выключила, а снаружи всё ещё ругаются. Ну, взяла я полено, вышла… А там Борька ваш в очередной раз о бидон споткнулся, стоит на четвереньках, здоровенный, башка рогатая… Я и решила, что это соседский Буян опять из хлева удрал. Он такой, погулять любит, раза три уже двери сносил. Полдеревни потом от него бегала, полдеревни — за ним, такое дежурное развлечение. Я полено перехватила и давай его звать, ласково так, а сама смотрю — батюшки, у него глазищи красным в темноте светятся! Чисто зомби. Я от неожиданности… короче, меж рогов его и оприходовала. Ох и брякнулся, сердечный… Но тут же вскочил, я даже отойти толком не успела, хотела за соседями сбегать. Как схватит меня, как зашипит — чего, мол, ты делаешь, женщина, жить надоело?!
— Очень испугалась? — посочувствовал Рум. Да уж, Базар в гневе — зрелище не для слабонервных, с непривычки и умом тронуться можно. Однако человеческие женщины, как оказалось, в этом плане весьма выносливы.
— Да нет, не очень, скорее удивилась, — хмыкнула та. — И выдала: «Ой, говорящая корова!» Боря, когда потом настоящих коров увидел, очень веселился. Ну а тогда нам обоим было не до смеха. Он говорит: «Что это за речи вообще, кланяйся давай, когда с тобой сам принц говорить изволит!» Я тогда тоже разозлилась, говорю: «Да из тебя, черныша рогатого, принц, как из меня английская королева!» А он вдруг посмотрел на меня пристально и заявил, что королеву не обещает, а вот принцессу вполне. Потому что я-де красивая и рукой твёрдая, это ему очень кстати. Я сначала подумала, не приласкать ли его поленом вторично, но почему-то передумала. Позвала в дом, пока комары нас не дожрали, накормила… А потом он мне всё и рассказал. Всё. Даже то, что сюда попал, потому что хотел чужую девушку отбить. Дурак, говорит, был… но зато так меня бы не встретил.
— И что, ты вот прямо сразу
