Князь Всеволод Юрьевич увидел монгольского военачальника, который явно не собирался самолично вступать в битву. Он находился всего в нескольких метрах от него.
– Воины, выбьем их воеводу и оставим их без головы! – закричал князь Всеволод, отважно прорываясь к военачальнику монгольского воинства.
Кульхан, младший сын Чингисхана, не ожидал, что враги окажутся так близко. Страх объял потомка великого полководца. Кульхан сначала хотел спасти свою жизнь бегством, но его люди не хотели платить жизнью за позор своего военачальника, поэтому он вынужден был надеяться, что смерть его не найдет.
Русские витязи быстро расправлялись с его воинами, а пехота перестала пятиться и начала наступать. Копья сбивали монгольских всадников с коней. Кульхан понял, что он оказался в ловушке, и невольно задумался: а не подстроил ли эту ловушку его дорогой племянничек хан Батый?
Кульхан обнажил саблю и поскакал на своем прекрасном коне на русских воинов. Увидев, что сын Чингисхана пошел в бой, монголы словно утроили свои силы.
Князь Всеволод на полном скаку сшибся с монгольским воином и, сбив его копьем, тут же был вынужден прикрыться щитом, который спустя мгновение разлетелся от удара вражеского копья.
Монгольский всадник обнажил саблю и, развернув коня, вновь поскакал на князя. Всеволод Юрьевич достал палицу и понесся на противника. Стремительный удар сабли прорубил кольчугу князя, но теплая меховая куртка сохранила ему жизнь. Удар Всеволода Юрьевича сбил врага, но в следующий момент конь князя встал на дыбы. Верный боевой товарищ заржал, отдавая свою жизнь.
Князь спрыгнул с него и увидел всего в трех шагах от себя монгольского полководца или князя, который сшибся с Сергеем. Всеволод подхватил валяющееся на земле копье и с силой метнул его в Кульхана. Тот уклонился от копья, но был проткнут мечом Сергея. Вынимая меч, Сергей взглянул в глаза сыну самого великого хана. Он не знал, кто перед ним. Сергей видел в этом прекрасно вооруженном воине лишь злейшего врага, дерзнувшего прийти на Русь.
Победа теперь точно будет за нами, подумал князь Всеволод Юрьевич, взбираясь на подведенного к нему коня. Монголы после смерти своего предводителя дрогнули, но не побежали. Что ж, это их право – умереть в бою или спасти свою жизнь бегством, решил Всеволод и пустил коня в гущу сражения.
Летели часы. Начало быстро темнеть. Битва рассыпалась на десятки мелких схваток. Сотнями умирали воины с обеих сторон, но никто не собирался отступать.
Князь Всеволод Юрьевич в изнеможении опустился на землю. Последний поединок сильно измотал его. Враг словно был непобедимым, ловко уходя от его ударов. Князь услышал топот копыт. Проклятые степные воины, видимо, вновь обрушились на его витязей.
Всеволод взял рукой горсть снега и сжал кулак. Сраженный им неприятель лежал прямо перед ним. Проскакавшие монгольские всадники, верно, не знали, что на земле сидит сын самого великого князя владимирского. Теперь на поле вообще не было ни князей, ни воевод – все решали доблесть и воинское умение.
Князь Всеволод поднялся на ноги и пошел по полю. Рядом слышались звуки боя. Всеволод поспешил туда и увидел, как монгольский воин сцепился в смертельной схватке с каким-то русским витязем. Монгол сидел на русском и пытался пронзить его кривым кинжалом, но тот из последних сил удерживал руки врага. Лезвие уже царапало горло, но русский не сдавался.
Всеволод с силой пронзил монгола в спину. Меч пробил кожаную куртку противника и, ломая ребра, прошел насквозь. Русский сбросил с себя мертвого противника и обессиленно растянулся на земле.
– Вставай, православный, бой еще не окончен!
Увидев перед собой князя или по крайней мере боярина, воин быстро поднялся на ноги и осмотрелся, явно пытаясь найти какое-нибудь оружие.
– Что, воин, меч обронил? Ты сам откуда?
– С Коломны, полка Романова! Где мои други, не ведаю!
– Я тоже.
Переговоры
Воины боярина Евпатия Львовича Коловрата грелись у костра. Все были обессилевшие от безостановочных схваток и дико голодные, но ни один не собирался сложить оружие.
Люди знали, что утром боярин Евпатий вновь поведет их бить монголов, и понимали, что смерть рано или поздно заберет их. Многие были ранены, но мужественно переносили страдания. Холодный ветер пронизывал всех насквозь и раздувал костры, которые от этого лишь ярче горели.
Боярин Евпатий не страшился того, что монголы обнаружат его людей, расположившихся на ночлег возле небольшого лесочка. Скорее, он желал этого. Желал вновь и вновь мстить врагам за страдания, которые те ему причинили.
– Приближается кто-то, воевода, – крикнул стоящий в дозоре воин.
– Поганые едут. Верно, договориться хотят, – сказал боярин Евпатий Львович, – что ж, пойдем послушаем, чего им надо. Они ведь нас теперь боятся!
– Урусы! – послышался крик. – Урусы! Я воин хана Батыя, я послан переговорить с вами!
Монгольский воин не видел русских, так как боялся приблизиться, а вот воины Евпатия видели его.
– Мы каждый день говорим с вами на языке, наиболее вам понятном. На языке оружия! – крикнул боярин Евпатий.
– Я хочу говорить с богатырем Евпатом Коловратом!
– Я с тобой уже говорю.
– Зачем тебе умирать, богатырь? Сколько с тобой доблестных воинов – вас меньше тысячи! Мы думали, что черниговский хан пришел вам на помощь, но теперь знаем, что это не так. За вами нет никакого воинства, и мы знаем, что вы отважные люди из плоти и крови, а не восставшие мертвецы. Хан говорит, что не хочет, чтобы вы складывали оружие. Вы настоящие воины, и он предлагает вам встать в его ряды. Вы будете обласканы им, так как ваша доблесть стоит награды! Чего вы хотите? Золота? Вы получите его. Славы? Вы уже стяжали ее. Чего вы хотите?
– Лишь умереть, – ответил Коловрат, – передай своему хану, что коли он не хочет быть нам врагом, то пусть сам и его воинство сложат оружие, отпустят полон и ждут смерти!
– Ты понимаешь, что силы ваши невелики и если хан обрушит на вас всю силу
