Илья Куликов
Спецназ боярина Коловрата
© Куликов И.Ф., 2018
© ООО «Издательство «Яуза», 2018
© ООО «Издательство «Эксмо», 2018
Княжна Евпраксинья
Лето 6745 года от сотворения мира или 1236 года от Рождества Христова выдалось на редкость жарким. С мая было всего несколько дождей. Боярин Евпатий Коловрат потягивал квас и смотрел с крыльца терема на свою воспитанницу, княжну Евпраксинью, которая болтала о чем-то с подружками.
Боярин Евпатий Львович обладал невиданной силой. Он заслужил свое прозвище тем, что нередко заряжал самострел без специального приспособления – коловрата, голыми руками. Но сила у боярина всегда соседствовала со здравым смыслом.
Евпатий слышал смех девушек и сам невольно улыбался. Быстро время летит, подумал он, вот и выросла девка – скоро женихи к дому пойдут. Евпраксинья была дочерью князя Святослава Ингварьевича, погибшего тринадцать лет назад в битве на Калке.
Опеку над княжной поручили ему и боярыне Василисе Николаевне, с которой у боярина Евпатия отношения были всегда натянутые. Евпатий не был женат и детей не имел, а вот у боярыни Василисы и ее супруга Гавриила Константиновича с этим сложностей не было, шестеро детей, и все как на подбор богатыри. Евпатий понимал, что боярыня Василиса давно спит и видит, как старший ее сынок Дмитрий возьмет княжну в жены. Этот брак был бы со всех сторон невыгодным для Евпраксиньи. Та выросла на редкость пригожей девушкой и могла полюбиться куда более достойному и, главное, родовитому мужу.
Нет уж, подумал Евпатий, не бывать тому. Ты, Василиса Николаевна, поищи своим сынам другую пару, а на княжну смотреть пусть и не думают. Не для них эта ягодка росла.
Впрочем, боярин Евпатий Львович понимал, что чем быстрее он выдаст свою подопечную замуж, тем лучше будет, ведь, кроме славного имени отца, у девочки ничего не осталось. Ее дяди, князья Ярослав и Владимир, не сильно были озабочены судьбой племянницы, да и тетке Гремиславе, супруге князя краковского, она была не нужна.
Боярин Евпатий Львович сильно удивился, когда к его терему, в котором он жил вместе с боярыней Василисой, ее супругом и всеми ее отпрысками, подъехало несколько всадников.
Терем принадлежал юной княжне Евпраксинье, но и боярин Евпатий, и боярыня Василиса считали его своим, и это порождало немало ссор. Его пожаловал своей родственнице ныне покойный великий князь рязанский Ингварь Игоревич, который не хотел даже слышать о том, что та, в ком течет кровь Рюрика, будет в чем-то нуждаться. Боярин Евпатий Львович с негодованием смотрел на то, как боярыня Василиса Николаевна заняла со своей семьей бóльшую часть терема. Скоро жадная тетка и саму княжну на порог не пустит, а коли породнится с ней, то совсем жизни у Евпраксиньи не будет.
Боярин Евпатий пошел навстречу гостям и замер, увидев, что к нему или, как он предположил, к Евпраксинье пожаловал сам великий князь рязанский Юрий Игоревич.
– Здоровья тебе желаю, великий князь, – склонив голову, приветствовал гостя боярин Евпатий, – и долгих лет жизни.
Великий князь рязанский Юрий Игоревич рассмеялся, глядя на могучего боярина, который был лет на десять его младше. Самому великому князю было около пятидесяти лет.
– Долгих лет, говоришь? Ну, это как Господь велит. Ты, боярин Евпатий Львович, пойдем-ка со мной посидим, по чарке меда хмельного выпьем, я ведь к тебе не просто так пожаловал.
Евпатий Львович кивнул и вместе с князем направился в трапезную, где было прохладнее.
– Жаркое нынче лето, – проговорил боярин Евпатий, отметив, что великий князь в терем вошел один, а остальные прибывшие с ним люди остались на улице. Значит, поговорить хочет без лишних ушей.
– Вот я, боярин, к тебе пришел, так как знаю, что ты муж доблестный и имя свое прославил в битве на реке Калке. Хоть то сражение до сих пор слезами по всей Руси отзывается, подвиг твой не забыт. К тому же и в воспитании дочери моего родича ты проявил себя. Но что говорить – девку женщина должна воспитывать, а не муж ратный, хотя, смотря на тебя, она будет ценить в своем супруге будущем силу и умение воинское.
К чему же клонит великий князь, подумал боярин Евпатий. Начал как бы издали. Неужто Евпраксинье жениха присмотрел? Самое плохое было в том, подумал Евпатий, что ежели он прав, то противиться воле великого князя, милостью которого мы все тут живем, все равно не получится.
В это время в трапезную вошла боярыня Василиса и от неожиданности раскрыла рот, увидев сидящего за столом великого князя.
Евпатий махнул ей рукой, показывая, чтобы та шла вон. Боярыня Василиса сразу смекнула, что за важный гость пожаловал, и поняла, что лучше не влезать. К тому же все средства на существование ее семьи шли именно от великого князя.
– Ну так что я, боярин, говорю. У меня племянник меньшой, княжич Игорь Ингварьевич, в тот возраст входит, когда ему нужно брать пример с настоящего мужа. Тебя я выбрал, чтобы ты его уму-разуму научил. Мечом владеть и на коне скакать он и сам умеет, а ты его силе духа учить будешь.
Евпатий понимал, что это то предложение, от которого нельзя отказаться. Впрочем, соглашаться на него он тоже не хотел, так как понимал, что Игорь Ингварьевич третий в очереди на великокняжеский рязанский стол и тем самым является помехой и угрозой для своих братьев. В случае смерти великого князя рязанского Юрия Игоревича защитить своего подопечного Евпатий не мог, только голову сложил бы.
После битвы на Калке боярин Евпатий Львович только и мечтал о том, как отомстит ворогам, и как прославит свое имя, и стяжает богатства ратными делами. Но жизнь распорядилась иначе и сделала его опекуном княжны, да еще и связала его жизнь с совершенно чужой и не любой ему боярыней Василисой Николаевной. Впрочем, где-то в глубине души Евпатий понимал, что Василиса ему словно сестра родная, да и супруг ее стал боярину словно родич, но ссор это не уничтожило, скорее наоборот.
– Воля твоя, великий князь. Коли выбрали меня достойным наставником Игорю Ингварьевичу, быть по-вашему.
