– А ты это… туда, да? Ну, в Зону?
– Сильно заметно? – спросил я серьезно.
– Ну как бы да. Вас всегда видно, – одной рукой держа руль, он протянул визитку. – Говорят, там ствол достать легко. Я купил бы пистолет. Сколько это будет стоить?
– Не, я таким не занимаюсь, – я взял визитку. – Отдам ее одному парню, вдруг его заинтересует. А сам чего не пойдешь за Периметр?
Парень завертел головой так, что чуть кепка не слетела.
– Спасибо, был уже. Не мое это. Надо крепкую психику иметь, чтоб все это видеть и умом не тронуться, – он посмотрел на меня с уважением.
За высотками современного вида мелькнула серая стена Периметра. Я расплатился с водителем, надел огромный рюкзак, пока еще легкий, и направился навстречу судьбе.
Стена Периметра делила Клин на две части – обитаемую и брошенную, где даже мутанты не селились. Обитаемую часть населяли в основном мигранты, деклассированные элементы и старики, которые «здесь я родился, здесь и умру». Периметр надежно защищал город от мутантов, но мощные всплески иногда сюда добивали, и электроника приходила в негодность.
Пограничный со стеной район заселили за год до появления Зоны, крашенные в оранжевый дома еще не успели полинять и облупиться; если не обращать внимание на траву по пояс в палисадниках, горы мусора во дворах и окна на первых этажах, забранные ставнями, можно подумать, что просто коммунальные службы работают плохо. Только пятиметровая бетонная стена Периметра говорила о том, что этот мир балансирует на грани.
За стеной виднелся каркас недостроенного дома и вышка накренившегося строительного крана. За следующим домом, буквально примыкавшим к стене, был КПП.
Наш институт сотрудничал со всеми, Иггельд был отличным дипломатом и заполучил друзей даже среди анархистов, потому я не сомневался, что меня пропустят.
Это раньше, когда стену еще не достроили, по Зоне ходили все кому не лень, сейчас все систематизировано, и просочиться туда без учета сложно. Не та стала Зона, там особо не забалуешь. Зато жируют вояки, которые пускают туда нелегалов за взятки, а при выходе берут хабаром. Вон, стоит паразит поперек себя шире, куртка на брюхе вот-вот лопнет, лицо – одни щеки. Видно, что с голода опух бедняга.
Завидев меня, толстяк колыхнул щеками и уставился жадно, мысленно уже выворачивая мои карманы и прикидывая, сколько затребует, но я его разочаровал, нащупал пропуск-удостоверение, что я – особо ценный сотрудник НИИ, работающего под прикрытием правительства.
Глазки толстяка потухли, но он не сдался, передал меня молодому и худому коллеге, а сам пошел проверять пропуск на подлинность. Угрюмый молодой вояка задал стандартные вопросы: «Куда идешь? Оружие? Наркотики?» и отпустил меня, вернув пропуск.
Ну вот и все, здравствуй, туманная Зона! Передо мной раскинулся обезлюдевший Клин, одно из самых таинственных мест Зоны. Когда произошел первоначальный всплеск и появилась Зона, часть Клина исчезла вместе с жителями. Половина домов как в землю втянулась, люди на улицах упали замертво вместе с птицами и животными, выжить удалось только тем, кто был в цоколях и под землей.
А через три года, после очередного мощного всплеска, дома вернулись на свои места, но такими, словно для них прошло не три года, а пятьдесят лет: стекла из окон выпали, штукатурка отвалилась, двери подъездов поржавели.
Жители тоже вернулись, но это были уже не люди. Мутантами их тоже не назовешь. Они и сейчас прячутся в домах-развалинах и воют ночами. К людям они не подходят, от мутантов тоже прячутся, никто не знает, чего от них ожидать. Я здесь входил раз пять, но не видел их близко. Может, они в темноте охотятся, но какой дурак шатается по Зоне ночью в одиночку?
Сталкер Батя говорил, что его друга эти самые «тени из Клина» заели, но мне не верится.
Знакомый вояка уверял, что они частенько собираются возле ворот в безмолвном митинге, но не нападают, чего-то ждут. Он говорил, что от людей тени отличаются лишь лохмотьями. Знакомиться с ними близко не было никакого желания, потому что порождения Зоны всегда враждебны человеку.
Порыв ветра подтолкнул в спину, словно сама Зона придала мне ускорение, и я направился к облупленным пятиэтажкам. Под ногами хрустели битые стекла, словно перекати-поля, с шуршанием катались целлофановые пакеты. Один такой зацепился за ветку вишни и хлопал на ветру, как белый флаг капитуляции.
Обожаю такие места с юных лет! Они напоминают фантазии на тему «что будет, если люди исчезнут», но только режиссер этого сценария слегка свихнувшийся, у него люди исчезли наполовину, точнее, из людей исчезло человеческое.
Идешь опустевшими улицами и чувствуешь их присутствие, видишь силуэты, мелькающие за темными окнами. Знаешь, что они не нападут днем, возможно, и ночью не нападут, но спина каменеет, а рука сама тянется к пистолету, которого нет.
Сюда с оружием нельзя, отсюда – тоже, в большом мире это не приветствуется, потому у каждого сталкера в таких приграничных пунктах есть свои схроны. У меня их два, на случай если один из них разорят мародеры. Оба схрона я разместил в высотках, куда из-за теней заходить неприятно.
Зато тени отгоняют мародеров!
Вот и моя высотка. Я потянул дверь подъезда, она разразилась ржавым скрежетом, звук заметался в пустом коридоре. Искаженный эхом, он напомнил многоголосый стон.
На всякий случай я вытащил тесак из ножен и двинулся по лестнице на второй этаж. Складывалось впечатление, что здание необитаемо – ни следа присутствия человека не наблюдалось. В пыли – дохлые мухи и пунктир мышиных следов, петли заржавели, словно двери никто не открывал. Напрашивался вывод, что тени – призраки, их не существует. Или пропавшие люди заперты в параллельном мире и следят за нами через прозрачное стекло. Потому они и движутся бесшумно.
Я нащупал в кармане ключ от квартиры, открыл ее, разложил диван и вытащил старый добрый АК, подсумок с тремя запасными магазинами, коробку патронов и гранату. Этого должно хватить, чтобы добраться к Спруту.
Иггельд порывался сам меня вооружить, но я отказался, потому что закупка снаряги и оружия – дело интимное, тут не то что третий – второй лишний.
Я прищелкнул магазин. Теперь совсем другое дело! Теперь ты не еда, а верхнее звено пищевой цепочки!
Сбежав по лестнице на улицу, мысленно проложил путь, бегло осмотрел окрестности и, не обнаружив аномалии, не торопясь зашагал вперед. В мертвом городе посреди мертвых зданий я был единственным человеком.
Уловив движение, я застывал, целился в предполагаемого противника, но это было мое отражение в витринах. Лишь единожды между двумя манекенами в свадебных платьях я увидел грязную девочку в мешкообразной одежде. Опершись о стекло витрины обоими предплечьями, она смотрела на меня не мигая. Если бы на ее месте был обычный
