– Седой, ты в своем уме?! – возмущенно вскинулся Танарис.
Воевода усмехнулся.
– Я сказал это в прошлый раз и повторяю сейчас: я не сумасшедший. И я не могу вам его отдать.
– Ты же поклялся! Слово дал!
– Да. Но все равно не могу этого сделать.
На лице Таррэна проступило понимание. Он очень кстати припомнил слова короля Мирдаиса в тот памятный день в Аккмале, когда ему пообещали в проводники Гончую, а с ней – еще одного сопровождающего и целый воз неприятностей в придачу. Вспомнил также необычный вечер, когда познакомился с Белкой, едва не лишился правого уха и впервые узрел мимикра на одной из крыш столицы Интариса. После чего мысленно хмыкнул и… повернулся к загадочно улыбающейся Белке.
– Ключ ведь у тебя? Та часть, что перешла людям от светлого владыки… Он ведь у тебя, я прав?
Она забавно наклонила голову, словно не замечая искреннего недоумения спутников.
– Ведь так? – снова спросил темный эльф, осторожно подходя и пристально всматриваясь в ее непроницаемое лицо. – Мирдаис предупредил, что доверит его только одному человеку на Лиаре. Ты отдашь его мне, Белка? Доверишься, как он?
– Гм… А что я буду с этого иметь?
Рыжий неожиданно поперхнулся, Гончие улыбнулись шире, а Дядько вовсе хмыкнул в усы, но Таррэн не обратил внимания.
– А что ты хочешь?
– Я уже сказала: твою шкуру, прибитую над порогом.
Он наконец поймал в глубине зеленых радужек едва заметный теплый огонек и с облегчением улыбнулся.
– Хорошо, она будет твоей.
– Точно? – преувеличенно серьезно уточнила Белка. – А не обманешь?
– Нет. Она будет твоей целиком.
– Что, даже уши? – под нервное хихиканье ланнийца нагло уточнила Гончая.
– И уши, – хмыкнул эльф. – Ладно, отдай. Хватит уже издеваться.
– Я только во вкус вошла!
– Белка…
Она преувеличенно тяжело вздохнула и вытащила на свет божий свой нелепый неработающий «амулет». Ту самую штуковину, безобразное творение неведомого мастера, слепившего из куска глины бездарное нечто, на котором кто-то не постыдился шлепнуть личную печать верховного мага Интариса. Ни ауры, ни магии, ничего примечательного в этой на редкость некрасивой безделушке. Никакого намека на силу, которая исходила от ключа Элиара и даже под тройным слоем заклятий сияла так, что было больно глазам.
– На, вымогатель, – пробурчала Гончая, протягивая Таррэну свое сокровище. – Продаю, можно сказать, за бесценок, потому что твоя шкура этого не стоит. Но я соглашаюсь на эту наглую обдираловку только потому, что слишком давно охочусь за такой редкостью. Вот. Цени мою доброту и гордись теперь до самой смерти!
Никто не успел ни удивиться, ни возмущенно фыркнуть, а Белка уже сжала побрякушку в кулачке и с тихим хрустом раздавила, заставив слой глины осыпаться невесомым прахом. Но когда разжала пальцы…
У эльфов непроизвольно вырвалось восхищенное ругательство: это действительно был ключ. Положенный по статусу светлому владыке, но волею судьбы оказавшийся на хранении у смертных. И он лежал на ее маленькой ладошке, но не лучился магией, будто был абсолютно пуст.
Таррэн с понимающей улыбкой взял последний кусочек ключа и благодарно кивнул. Значит, все-таки верит. Признала его. Проверяла всю дорогу, испытывала, изучала. Но, видно, нашла в нем не только плохое, да еще и простила сходство со своим палачом. И это был самый дорогой, самый желанный подарок за его почти пятисотлетнюю жизнь.
Едва заветный ключик покинул хозяйку и отдалился на один неимоверный трудный шаг, на который потребовалось почти все мужество темного эльфа, все загадки и недоговоренности исчезли сами собой. Ведь на Белку не действовала наведенная магия – это они уже знали. Но рядом с ней также становились неактивными многие волшебные плетения, что и позволило ей безнаказанно пронести через половину Интариса драгоценный артефакт, ни разу не дав никому ни единого шанса догадаться, что он все это время был поблизости. Стоило только руку протянуть.
– Спасибо, – тихо сказал Таррэн, не имея сил оторвать взгляд от мягко мерцающих глаз Гончей.
«За все спасибо, Белка. За то, что поверила, не убила. Сдержалась. За то, что терпела и сохранила мне жизнь, хотя совсем не обязана была этого делать. За то, что простила, наконец. Для меня это важно».
– Иди уж, ушастый, – хмыкнула она. – У тебя еще много работы.
Он молча кивнул и быстрым шагом направился к вратам. С громко бьющимся сердцем остановился в десяти шагах от входа, нашел геометрический центр образованного пирамидами треугольника. Коротко поклонился, как младший – старшему. Затем припал на одно колено и, молниеносно выхватив нож, стряхнул несколько капелек из порезанного запястья на белые кости. Потом осторожно выложил обе части ключа, выудил из-под рубахи еще одну. Последнюю. Ту, которую так долго носил под самым сердцем и которая много веков до этого хранилась в сокровищнице Темного леса. Умело совместил все три, скрепив между собой беззвучно произнесенным заклятием. Терпеливо дождался третьего удара сердца. Раскупорил доставленную от гномов колбу и уронил крохотную алую капельку чужой крови на единый ключ.
Тот мягко вспыхнул и охотно втянул в себя подношение.
– Элиар, теперь ты.
Светлый обнажил запястье и быстро резанул, после чего капнул кровью на ключ, заставив золотой узор снова загореться. Таррэн благодарно кивнул, беззвучно продолжая шептать слова древнего наговора, и закрепил результат последней каплей крови – своей собственной.
Вои и все. Теперь ключ активен и его можно использовать. Три главные расы Лиары отдали свое главное сокровище, подарив древнему артефакту невиданную силу.
– Рыжий, Ирбис, Молот… ваша очередь.
Воины молча приблизились, покорно позволив уколоть себе пальцы, и от их крови ключ засиял еще ярче. Только сияние это стало гораздо спокойнее, чище и… ровнее, что ли?
Темный медленно поднялся с колен, держа в руке идеально правильный треугольник, пылающий сплавленной воедино мощью трех сильнейших магов этого мира. Снова поклонился вратам и подошел к пасти костяного «дракона», у которого снова полыхнули глаза. Он мгновение помедлил, застыв между гигантскими «зубами» врат, быстро обернулся, безошибочно найдя глазами один-единственный взгляд, который был для него сейчас важен. Улыбнулся и поднес лучащийся ярким светом ключ к выбитому на костях изображению родового ясеня.
«Я пришел к тебе, моя судьба. Хорошая или плохая, но с этого момента я принадлежу лишь тебе. Всем телом. Мыслями. Моим сердцем и той частью души, что пойдет вместе со мной дальше. Лишь одного я тебе не отдам, только одного не смогу доверить, потому что вторая часть меня навсегда останется здесь, наверху, рядом с Гончей, которая когда-то сумела ее разбудить. Прощай, малыш», – подумал Таррэн, поднося ключ к вратам. В тот же миг левую половину груди эльфа ожгло, как огнем. По руке, сжавшей артефакт, прошла болезненная судорога. Площадку перед вратами осветило как днем, потому что ключ неожиданно ярко полыхнул, заставив всех присутствующих непроизвольно зажмуриться…
А потом угас так же внезапно, как и загорелся.
Когда Урантар смог открыть слезящиеся глаза, разрозненные пластины ключа
