– Это не мой дом, и это не твое дело.
Томас резко затормозил перед красным сигналом светофора. Я шлепнул рукой по приборной доске, чтобы остановить свое движение вперед.
– Все, что касается тебя, это мое дело. Твоя ситуация – это мой прокол, и я намерен все исправить. Вот так просто. И потом, мы семья. Неужели тебе не любопытно узнать о дяде твоих сыновей?
– Не впутывай их в это дело. – Я защелкнул ремень безопасности, которым забыл пристегнуться.
Томас посмотрел на меня, потом снова на дорогу.
– Держу пари, что ты приехал сюда, чтобы встретиться с Эйми. Она добилась судебного предписания, запрещающего мне к ней приближаться.
Мои губы скривились. Так ему и надо.
– Они с Яном недавно поженились.
– Рад за них.
Томас покосился на меня:
– Тебе все равно, да?
Я дернул плечом.
Он цветисто выругался.
– Не хотел бы я оказаться поблизости, когда Джеймс выяснит, что она вышла за другого. Он возжелает крови. – Брат невесело хохотнул. – Моей крови.
– Будем надеяться, ради нашего общего блага, что это никогда не произойдет.
– Как насчет Ника? Ты планируешь встретиться и с ним?
– Кто такой Ник?
Томас шлепнул себя по лбу.
– Все время забываю, что ты – это не ты. Он был твоим лучшим другом, вы подружились с ним, когда мы переехали сюда из Нью-Йорка.
– Сколько нам тогда было лет? – Я задал вопрос, не успев передумать.
– Тебе любопытно. – Он погрозил мне пальцем и сменил полосу, сбрасывая скорость, так как мы выезжали со скоростного шоссе. – Тебе было одиннадцать. Мне – тринадцать, а Филу – пятнадцать, может быть, шестнадцать. Не помню точно.
При упоминании имени Фила у меня вдруг возникло острое желание убежать. Я вцепился в ручку дверцы.
– Ему сидеть еще лет пять или около того. Когда его обвинили в отмывании денег, он выторговал для себя срок поменьше и заключил сделку с федералами. Он рассказал им все, что знал о картеле Идальго. Иначе его закрыли бы лет на десять или даже больше. После того дерьма, в которое он меня впутал, я бы сделал все, только бы он оттуда не вышел. Вот почему я надеюсь, что Джеймс вспомнит, что произошло в Мексике. Кроме раны у тебя на бедре, у меня нет доказательств, что Фил в тебя стрелял. Только его слово против моего. – Томас ткнул меня в предплечье. – Эй, мужик, ты в порядке?
– Останови. – Я выдохнул, чувствуя пустоту в голове.
– У нас ланч, помнишь?
– Я потерял аппетит.
– Держись крепче. Мы уже почти приехали. «Барроне» – это твое любимое место. Тебе всегда нравился этот ресторан.
Меня охватил гнев:
– Какую часть фразы «мне это неинтересно» относительно любых прогулок по улице памяти ты не понял?
Томас поднял руки, сдаваясь.
– Мы просто поедим и поговорим. Потом я отвезу тебя в гостиницу. И больше не побеспокою тебя, пока ты здесь.
– Почему мне так трудно в это поверить?
Томас хмыкнул:
– Достаточно честно. Ты мне не доверяешь, это я понял. Но ты пойми вот что: с того времени, когда мы еще были детьми, я всегда прикрывал тебя. И я никогда не перестану присматривать за тобой.
Я подумал о Джулиане и Маркусе. У них было пять лет разницы, и Маркус все еще был слишком мал, чтобы играть в мяч и зависать с Джулианом и его приятелями. Но его лицо светилось, когда Джулиан обращал на него внимание, и голова Маркуса поворачивалась направо-налево, как у болванчика, если Джулиана не было рядом. Станут ли они с возрастом ближе? Будет ли Джулиан заступаться за младшего брата? Я не мог представить, какими были отношения между Томасом и Джеймсом. Я не чувствовал семейной связи.
Томас свернул на парковку ресторана и остановился. Несмотря на потребность поесть и сбежать, «Барроне» был хорош. За едой мы касались нейтральных тем, больше говорил Томас. Он рассказывал, как восстанавливает «Донато Энтерпрайзес», как приобрел новых клиентов в Азии и Южной Америке. Он пожаловался на то, что наша мать настаивает, чтобы он женился и завел детей. Кому-то надо будет заниматься бизнесом, когда он отдаст концы. Потом он спросил о моей живописи и о сыновьях.
Я прижался к спинке кресла и бросил салфетку на стол.
– Джулиан – мой сын?
– Разумеется. Почему бы ему им не быть?
– Усыновление было законным? Я сам на легальном положении? Ты сказал, что мое удостоверение личности настоящее. Как такое возможно?
Томас оглядел зал, потом облокотился о стол и понизил голос:
– Твоя ситуация уникальна. Я не мог говорить об этом в Мексике, и нам определенно не следует обсуждать это здесь, на публике. Но я не знаю, сколько времени ты мне дашь, поэтому слушай. Фил, в конце концов, признался в связях с картелем Идальго. Он рассказал мне об отмывании денег, о том, сколько времени он размещал фальшивые заказы и переправлял наш товар через границу. И ты сказал ему, что мы об этом знали. «Донато Энтерпрайзес» и Управление по борьбе с наркотиками заключили сделку и начали спецоперацию. Федералам нужен был брокер Фила, они надеялись, что он выведет их на окружение Фернандо Руиса, который управлял картелем Идальго. Фил не знал, что я был в Мексике и искал тебя, когда он в первый раз позвонил мне и сказал о вашей рыбалке и о том, что ты пропал в море. В то время я только нашел тебя в больнице. Ты провел там несколько дней, все еще был в бреду, поэтому я не сказал Филу, что нашел тебя. По его первоначальной версии, пока он во всем не признался, ты упал за борт и исчез. Эту историю я использовал, когда мы – то есть Управление по борьбе с наркотиками – должны были сделать вид, будто ты погиб. Думаю, он пытался тебя убить, или его заставили тебя убить.
– Кто заставил?
– Фил признался еще кое в чем. – Томас постучал пальцем по столу. – Он встречался с двумя представителями картеля, когда ты на них наткнулся. После короткого разговора тебя отвели в заднюю комнату. Фил говорит, что тебя там продержали около часа, а когда тебя оттуда привели, ты был почти без сознания. Нос у тебя был сломан, а щека, – он указал на мой шрам, – была разорвана и кровоточила. Он сказал, что это выглядело так, будто кто-то ударил тебя кастетом. Потом они выволокли тебя из бара и загрузили в лодку, чтобы утопить твое тело. Фил не думает, что ты рассказал картелю о нашей сделке с Управлением по борьбе с наркотиками. Я тоже так не думаю, потому что ты не знал подробностей. Но он считает, что парень, который тебя пытал, это и есть тот самый Фернандо Руис, за которым гонялось Управление по борьбе с наркотиками. Фил никогда его не видел, но предполагает, что его
