— У тебя слишком нежная и чистенькая кожа для такого места, милашка, — выплюнул он, — если тебе понадобятся несколько шрамов, найди меня.
Брюс отвернулся. Сердце по-прежнему бешено колотилось. Охранники потащили заключенного дальше. Брюс постарался представить узника ребенком, таким же, как он сам в детстве. Представить, как маленький мальчик сидит на лужайке перед домом и вместе со своим отцом наблюдает за тем, как летучие мыши улетают на охоту. Наверное, у некоторых людей вообще не было детства.
Джеймс наблюдала за ним, скрестив руки на груди.
— О чем задумался, Уэйн?
— Я размышляю о том, в какой момент человек превращается из ребенка в убийцу.
— А, так ты у нас интересуешься криминальной психологией? — ответила Джеймс. — Ну, тогда ты оказался в нужном месте. От наших заключенных у тебя душа уйдет в пятки. Не забыл еще человека, которого только что видел? Он убил четырех людей в кафе.
Брюса обдало холодом.
— Да, он казался вполне приятным собеседником, — пробормотал он.
— Доктор Джеймс работает старшим надзирателем уже больше десяти лет, — добавила Драккон, — как видишь, для того, чтобы управлять подобным местом, требуется немалая выдержка.
Они покинули маленький коридор и неожиданно оказались в огромном помещении со сводчатым потолком, откуда открывался вид на множество этажей, усеянных тюремными камерами. Брюс замер на месте при виде необъятного пространства «Аркхэма». Это были ворота в преисподнюю.
— В чем дело? — сухо спросила Драккон. — Начал, наконец, жалеть о своей увеселительной поездочке?
— Это женское восточное крыло, — произнесла Джеймс, когда процессия повернула направо. — Мужчины содержатся в западном крыле. Медицинские кабинеты в центре здания соединяют оба крыла.
«Это объясняет форму лечебницы», — подумал Брюс.
— Под нашими ногами находится еще один, дополнительный этаж, где содержатся заключенные, подвергающиеся интенсивной терапии. Ты будешь подметать и мыть полы в женском крыле и чистить туалеты, которыми пользуются охранники. Завтра ты почистишь подвал. Мы постараемся подстроиться под твои оставшиеся занятия в школе, но с началом лета я буду ждать тебя здесь каждое утро. У наших уборщиков нет проблем с поддержанием лечебницы в чистоте, так что я думаю, что у миллиардера легко получится добиться подобного результата. Предлагаю тебе схватывать все на лету.
Брюс заглянул в одну из камер. Ее обитательница, женщина в оранжевой робе, стояла, прислонившись к решетке. Заметив его взгляд, заключенная оскалилась.
— Эй, дамочки, — закричала она, когда процессия прошла мимо, — кажется, они усовершенствовали наших охранников.
Остальные узницы охотно откликнулись на этот призыв и принялись выкрикивать Брюсу непристойные предложения. Юноша стиснул зубы и упорно смотрел перед собой. Он видел, как парни ухлестывали за Дайан, несколько раз даже ввязывался в драки с особо ретивыми из них. Но сейчас он впервые испытывал что-то подобное на себе. «Почему ты не улыбаешься, Брюс?» Внимание заключенных напомнило ему о том, как вокруг него словно мухи кружат папарацци, как они без устали набрасываются на него и наказывают всякий раз, когда Уйэну не удается ответить подобающим образом. Краешком глаза он заметил выражение лица Драккон. Даже несмотря на желание надлежаще наказать юношу, сейчас она явно прониклась к нему сочувствием.
Наконец, настал миг спасения — они добрались до конца восточного крыла. Джеймс повела их дальше по холодным, зеленым коридорам мимо медицинских кабинетов, возле которых рабочие чинили двери.
На лифте все трое спустились в подвальный уровень. Здесь было темно, сыро и пахло затхлостью. Над входом висел знак: «Отделение интенсивной терапии лечебницы Аркхэм».
— Здесь остаются худшие из худших, Уэйн, — оглянувшись назад, произнесла Джеймс, — на твоем месте, я бы поспешила выполнить здесь всю работу как можно быстрее.
Двое работников занимались перепрограммированием кода доступа в отделение. Брюс обратил внимание, что видеокамеры под потолком развешаны чаще обычного. Двери камер на этом уровне были отлиты из металла — уменьшенные версии входных дверей в лечебницу — и явно укреплены гораздо надежнее, чем на верхних уровнях. На каждой двери было маленькое окошко, должно быть, из пуленепробиваемого стекла. Через некоторые из них можно было разглядеть заключенных, сидящих в темных комнатах. Их одежда отличалась от оранжевых роб остальных узников. Обитатели подвального уровня носили белое, которое словно свидетельствовало об их принадлежности к особому виду особо опасных преступников.
— Что-то здесь больше постояльцев, чем обычно, — заметила Драккон.
Джеймс пожала плечами.
— Больше преступлений, чем обычно, — ответила она, — вчера к нам перевели троих Ночных бродяг из Готэмской тюрьмы.
Драккон разочарованно встряхнула головой.
— Все еще не можете выяснить, какого черта им было нужно той ночью, да? — спросила Джеймс.
— Боюсь, что так и есть.
— Ночные бродяги? — переспросил Брюс, радуясь, что может думать о чем-то другом кроме своего пребывания здесь. — И много их у вас здесь?
— О, не волнуйся об этом, Уэйн, — сурово ответила детектив, — радуйся, что это не твое дело.
Из дальней камеры в конце коридора доносилось сразу несколько голосов. Когда процессия приблизилась к ней, Джеймс указала на дверь.
— Здесь содержится один из новоприбывших, о которых я говорила, — пояснила она, — самый необычный Ночной бродяга из тех, что у нас есть.
Через узкое окошко камеры Брюс мельком разглядел разворачивающуюся внутри сцену. Три человека — один из них одет как детектив, двое других в полицейской форме, — сгрудившись вокруг заключенного, вели допрос. Разочарованные голоса принадлежали именно полицейским.
— Думаешь, это смешно? — услышал Брюс голос одного из офицеров. — Перерезать глотку старому человеку и смотреть, как он истекает кровью? Как вы подключились к его счетам? Зачем вашей банде все эти миллионы? Молчишь, да? Лучше бы тебе убрать эту усмешку со своего личика.
— Пока мы сами это не сделаем, — добавил второй полицейский.
— Кто еще был там с тобой? — прорычал первый. Судя по тону, он уже не в первый раз задавал этот вопрос.
Брюс попытался было разглядеть заключенного, но процессия уже миновала камеру, и шанс был потерян. Возгласы становились все неразборчивее и вскоре растаяли позади.
Джеймс покачала головой.
— Она все еще молчит.
— О переводе этой я распорядилась лично, — произнесла Драккон, прохладно взглянув на Брюса. — Не волнуйся. Они всегда раскалываются.
Когда они покидали зал, сзади продолжали доноситься гневные вопросы. Брюс не мог отделаться от мысли найти ответ, что же полиции так не терпелось выбить из заключенной. Он часто будет бывать здесь, так что, возможно, еще неоднократно увидит повтор сцены допроса. Вдруг именно в один из его следующих визитов полицейским удастся разговорить узницу.
И может, Брюсу удастся разглядеть заключенную. Понять, кто она такая.
Глава пятая
— В чем дело, красавчик? Никогда прежде не марал свои холеные ручки?
Аркхэм, день первый. Заключенные скалились на Брюса из-за тюремных решеток, пока он работал. Их взгляды были прикованы к нему, а издевки эхом
