Но это еще не все. В течение обряда кровь жертвы питает свечи, и нити не только соединяют их между собой, но и постоянно выкачивают кровь из тела. Многие после такого не выжили, умерев прямо во время ритуала.
— Изабелл, — холодея, позвала я, — остановись.
Маг запнулся на полуслове, меня же бросило в холодный пот.
Тревор продолжил свои песнопения.
— Лика, мне нужна власть над всем миром, а мой ключ — это ты. И отказываться я не собираюсь.
Маг перешел на шепот, за окном что-то громыхнуло, и в комнату ворвался свежий ветер. Мне не было видно, но я уверена, что открылось окно за моей головой.
— Думаешь, Правитель не догадается, что перед ним кукла? — подавляя крик, спросила я.
Но тут же не выдержала и заорала. У меня было чувство, будто в сердце вставили нож и медленно его проворачивали.
— Когда он докопается до истины, будет слишком поздно, — чуть ли не плюясь, ответила принцесса.
— Я бы на это не рассчитывал, — холодно произнес чей-то голос со стороны окна.
— Ваше высочество? — проблеял Тревор.
— Маршен? — пискнула принцесса.
Кто-кто? Я попыталась повернуть голову, но безуспешно. Самое отвратительное было то, что хоть заклинание и прервалось, я по-прежнему чувствовала нож в сердце, как будто поворачивающий рукоятку сделал паузу.
Мне не было видно, что происходит, только на потолке вдруг появилась огромная тень, которая позже превратилась в две фигуры. Очень смутно в них угадывались очертания принца и принцессы.
Когда на мой живот легла ледяная рука, я поняла, что сделал принц.
Как-никак Маршен — Стихийник, он тоже учился в нашей школе. Вполне закономерно, что ему прекрасно знакомо условие разрыва ритуала. Ладонь своей сестры, все еще не заживленную от пореза, он и приложил к моему телу. Если бы Тревор не был столь ошарашен его появлением, сомневаюсь, что у принца бы это вышло.
С прикосновением Изабелл невидимый нож в сердце исчез. Тысячи судорог вновь пронзили тело, я выгибалась на столе, не сдерживая ни стонов, ни криков. Я плохо переношу боль, особенно такой силы. Но, даже понимая, что, отключившись, мне будет легче, я удерживала сознание. Да, Маршен разорвал связь, но что будет, если Тревор попробует дать отпор принцу, и его высочество проиграет? Что помешает Изабелл начать все сначала?
Правильно, ничего.
Свернувшись клубочком на столе, уговаривала сердце биться ровнее, а глаза открыться. Но ничего не получалось. Я не была готова к таким мучениям: меня скручивало, выворачивало, сжимало, как пружину, и медленно вытягивало обратно. Я могла только скулить и глотать кровь из разбитых губ.
В какой-то момент я поняла, что с таким трудом удерживающееся сознание просто уплывает от меня. Я не могла сконцентрироваться ни на чем. Если до этого в моем мозгу билась мысль — удержаться, то сейчас волнами накатывала тошнота.
Нас было двое во всем этом мире, только она и я. Боль и я. Она, как искры от костра, разлеталась в разные стороны, все больше разгораясь, гасла и опять разгоралась с новой силой. Я была на грани, я готова была сдаться, раствориться в спасительном обмороке, лишь бы не чувствовать.
У Маршена были другие планы на мой счет. Прийти в себя мне помогла холодная вода, любезно предоставленная принцем. Я и забыла, что он тоже пользуется стихией воды… Она окатила меня с ног до головы, отрезвила моментально. Липкий пучок боли съежился и исчез, остался лишь легкий озноб.
С неимоверным усилием открыла глаза, по комнате поплыли круги. Слишком мутно я еще вижу, ничего разобрать не могу. Яркая вспышка заставила меня зажмуриться. Но больше всего напугало другое: я ничего не слышала! И, конечно, дело не в тишине, этого просто не могло быть! В домике ведьмы шло сражение! Двух против одного.
Проморгавшись как следует, я различила Мартена, который закрывал меня собой и держал магический щит, отбиваясь от проклятий Тревора и заклинаний сестрички. Видела, как шевелились их губы, видела потоки силы. Видела… но ничего не слышала!
Я не дала панике завладеть собой, Маршену нужна помощь. Да, я не могу магичить и оглохла, но я боец, я все еще ученица своего отца. Я не могу оставаться в стороне. Я уговаривала себя встать и двигаться, я должна помочь принцу, иначе мы проиграем. Тело плохо слушалось, но я все равно сползла со стола.
Дрожащими пальцами вытянула из волос заколку, которая послушно стала клинком в моих руках. Закусив губу, метнулась к Маршену и отразила проклятие Тревора.
Сколько удивления во взгляде придворного козла! Так-то, и у нас есть тузы в рукаве.
Шаг, выпад, отклониться, присесть. Удар. Есть! Это не тренировочный бой, не нужно щадить противника, а угрызения совести мне не помогут. Я даже не поморщилась, когда кисть мага отлетела на пол. Нет, я лишь закусила губу, концентрируясь на новом выпаде. Нельзя останавливаться! Мужчина опытнее меня, я могу проиграть!
Я не слышала, но поняла, что принцесса отвлеклась на любовника, и Маршен воспользовался этим. От мощного заклинания принцесса полетела в стену. Ее безвольная тушка стекла на пол, как раз возле отрубленной конечности.
Тревор не зря был придворным магом, отсутствие кисти его нисколько не остановило, наоборот, разъярило еще больше. В меня полетел сгусток чего-то черного, при всем моем желании я не успевала его отразить. Все мои силы были вложены в тот удар, руки не слушались, клинок выпал из моих пальцев. Я зажмурилась, вот и все.
Гадости, насланной Тревором, не суждено было соприкоснуться со мной. Я ждала, но ничего не чувствовала. Открыла один глаз, второй…
Время остановилось. Черный туман находился от меня на расстоянии руки, а придворный маг застыл с победной ухмылкой.
Кто-то сильно дернул меня за плечо и оттащил
