Первоначально ее рассматривали как временное разделение мира людей и мира фэйри. Обоим мирам нужно было привыкнуть к новой реальности, научиться в ней жить. Предполагалось, что впоследствии стена исчезнет и пространство Притиании вновь станет единым.
Но стена осталась. Люди старились и умирали, дети постепенно забыли обещания своих родителей, а их собственные дети вообще о нем не знали. Война и события сразу после ее окончания все дальше отодвигались в прошлое. Стена казалась людям единственным способом защититься от хищных и кровожадных соседей, оставшихся по другую сторону. И фэйцы, жившие гораздо дольше людей, очутились в новом мире, где больше не было человеческих рабов. Их место заняли фэйри низших сословий. Дворы меняли границы сообразно новым условиям. Первые века ушли на восстановление того, что было разрушено за войну. Фэйский мир залечивал свои раны. И ему существование стены виделось все более оправданным. Так стена стала легендой, где вымысел плотно заслонил собою правду.
После двух с лишним часов, проведенных под землей, яркий солнечный свет уже не вызывал желания спрятаться в тень или задернуть шторы. Мы с Ризом сидели в одной из тихих гостиных Дома ветра. Перед нами стояла серебряная чаша, доверху наполненная виноградом.
– Даже если все дворы войдут с нами в союз. Даже если нас поддержат Кейр и Двор кошмаров… У нас будет шанс победить в этой войне? – спросила я.
Риз откинулся на мягкую спинку стула, украшенную вышивкой. Я сидела на таком же стуле. Нас разделял низкий столик, где и стояло блюдо с виноградом. За окном во всю стену – внизу и вдали – сверкал под солнцем Веларис. Безмятежный и необычайно красивый, невзирая на шрамы, нанесенные вторжением.
– В лобовом столкновении шансы на победу невелики.
Резкие, но честные слова. Моя рука потянулась за очередной виноградиной и замерла.
– А ты бы… если бы вы с правителем Сонного королевства сошлись в поединке…
– Смог бы я победить? – договорил за меня Риз. Как и я, он любовался послеполуденным Веларисом. – Не знаю. Король ловко умеет скрывать свою истинную силу. Но в тот злополучный день он одолел нас не силой, а хитростью и угрозами. Он ведь гораздо старше меня. На его стороне – громадные знания и опыт нескольких тысячелетий. Если же говорить о поединке… Сомневаюсь, что у нас до этого дойдет. Король попытается задавить нас численным превосходством, измотать наши силы, заставить биться сразу на нескольких фронтах. Если бы мы сошлись с ним в поединке, если бы он открыто принял мой вызов… разрушения и тогда были бы катастрофическими. Это я еще не беру в расчет Котел.
У меня зашлось сердце, а Риз продолжал:
– Я готов принять на себя этот удар, если другие хотя бы выступят вместе с нами против него.
Я вцепилась в стул.
– Ты не должен этого делать.
– А если нет другого выхода?
– Я отвергаю такою возможность! – заявила я.
Риз пожал плечами:
– Но для Притиании это может оказаться единственной возможностью.
Я знала: случись такое, Риз один встанет против короля и армии Сонного королевства. Будет сжигать себя изнутри, пока…
– Риз, ты мне нужен. Как моя единственная возможность. Как мое будущее.
Ответом мне было молчание. Даже солнце, согревавшее мои ноги, не могло побороть ледяной холод в душе. Я видела, как у Риза дрогнул кадык.
– Если это подарит тебе будущее, я тем более готов на жертвы.
– Ты этого не сделаешь, – сквозь зубы прорычала я.
Риз смотрел на меня. В глазах клубились тени.
– Разве я могу не пожертвовать всем ради будущего моей семьи и моего народа? И как ты можешь просить меня о подобном?
– Ты и так отдал достаточно.
– Значит, недостаточно.
Мне было тяжело дышать. Слезы жгли глаза.
– Риз, но откуда это в тебе? Готовность без конца идти на жертвы?
Видно, своими вопросами я задела незаживающую душевную рану, спрятанную очень глубоко. Я не знала, почему эта рана до сих пор не затянулась. Но она толкала Риза на новые жертвы, и любые попытки воззвать к здравому смыслу вызывали у него лишь раздражение.
– Я и все наши готовы тебе помогать. Эту войну мы должны вести вместе. Такую ношу тебе нельзя нести в одиночку.
Риз сорвал виноградину, пожевал.
– И что ты предлагаешь? – спросил он, едва заметно улыбнувшись.
Я могла только догадываться, что́ сейчас происходило у него в душе. Отблески бушевавшей там бури я видела в его глазах, отзвуки ловила по связующей нити. Я перетряхивала в памяти все, что знала, хотя мой опыт не шел ни в какое сравнение с опытом Риза. Я вспоминала книги, которые листала недавно в подземной библиотеке – этом пристанище искалеченных тел и душ.
– Амрена нас предупреждала: ни в коем случае не соединять обе части Книги Дуновений, – размышляла я вслух. – Но мы… точнее, я это сделала. Она говорила, что Книга способна пробудить… древних чудовищ. И они явятся в наш мир.
Риз сидел, положив ногу на ногу, и молча слушал.
– У Сонного королевства многочисленная армия, – продолжала я. – А если на нашей стороне окажутся чудовища? Король попытается войти в союз с другими дворами. Но только не с такими созданиями.
Я подалась вперед.
– Сейчас я говорю не о неведомых чудовищах, которые водятся на краю света. Речь о знакомом тебе чудовище. О том, кто ничего не может потерять, но может кое-что приобрести.
Я вдруг поняла, что уже сделала ставку на это чудовище и потрачу все силы, дабы сделать его сговорчивым. Только бы Ризу не пришлось принимать главный удар одному.
– И кто же это? – удивился Риз.
– Косторез. Они с Амреной до сих пор мечтают вернуться в свои миры.
Я вспомнила, как мы с Ризом навещали Костореза в Тюрьме и как настойчиво он расспрашивал, где я странствовала, пока была мертва.
Мне не показалось – Риз действительно побледнел. Но я спокойно добавила:
– По-моему, настало время спросить у Костореза, что́ он согласен отдать ради возвращения домой.
Глава 21
Я ждала, что боль в мышцах постепенно успокоится, но они, похоже, намеревались отбить у меня всякое желание летать. Не было такого уголка в теле, который бы не болел, не ныл или не зудел. Хотелось упасть на первый встретившийся диван и замереть. Однако у нас с Ризом еще было полно дел. Риз пошел разыскивать Кассиана, с которым завтра утром я отправлюсь к Косторезу. Явись я туда вместе с Ризом, это могло бы выдать наше отчаянное положение. Косторез подумал бы, что мы слишком нуждаемся в его помощи. Но если верховная правительница придет со своим главнокомандующим, чтобы задать Косторезу несколько вопросов чисто теоретического свойства…
Конечно, Косторез и в этом случае может догадаться об истинных целях нашего визита, но внешне наше появление в его камере не будет выглядеть слишком отчаянным шагом. Меня не удивило, что Кассиан знал
