– Возвращаемся к вершине! Ты и ты! В головной дозор! Вы и вы – боковиками! Вперед!
Бой был выигран. Вот только радость от этого у Крастера отсутствовала полностью. При вроде бы полном контроле над ситуацией, бой неожиданно превратился в безумную кровавую баню, в которой их спасли, пожалуй, только храбрость, воля к победе и культивируемая в Корпусе агрессивность.
Обстоятельства боестолкновения, совершенные в нем ошибки и планы на будущее требовалось как можно быстрее обдумать. И начать в этом случае следовало с допроса пленного. Был этому способен помочь изрешеченный пулями Чой или нет.
Конвоируемый сухоньким злобным живчиком – рядовым Блаттом, пленный стекал в сапоги и, не будь дурак, прозорливо пытался избавить себя от вполне вероятной судьбы. Внимание к лежащей не так далеко от опушки паре трупов привлек именно он.
Глянувший на пленника Крастер устало хмыкнул, коммуниста одолевал откровенный словесный понос, дополняемый яростной жестикуляцией в направлении двух лежащих друг на друге тел.
Нижний из указанных мертвецов привлекал к себе внимание широким галуном сержантских погон. На погонах верхнего трупа с его густо залитыми кровью бриджами были видны звёзды. Насколько можно было понять, лейтенанту показывали тело командира северокорейского подразделения. Интересного в трупе в целом было немного, однако ремень офицерской сумки, пересекающий спину убитого, давал надежду на захват значимых документов. Иероглифы Крастер читать не умел, однако был неплохой шанс разжиться картой. При некотором везении – даже с нанесенной на ней обстановкой, позволяющей оценить могущие ему противостоять силы краснокорейцев.
– Соображаешь, приятель. Хвалю.
За спиной издевательски засмеялись. Испуганный северокореец дрогнул, кинул на смех испуганный взгляд и угодливо Крастеру заулыбался.
Крастер, не обращая на это внимания, повелительно махнул ему рукой:
– Показывай, что ты тут мне нашел.
Дожидаться, пока коммунист жестами и непонятным кудахтаньем доведет до него идею снять с трупа планшет, расслабившемуся после удачного боя Крастеру было лень. Он жестом остановил пантомиму северокорейца и снисходительно махнул тому рукой, разрешая снять с мертвого офицера сумку.
Пленный, продолжая униженно улыбаться и старательно держась как можно дальше от оружия, перехватил тонкий кожаный ремешок и, высвобождая его, перевернул труп. Который, к удивлению всех присутствующих, мертвым оказался не полностью. Под телом северокорейского офицера скрывалась показавшаяся Крастеру по-настоящему огромной зеленая банка русской фугасной противотанковой гранаты.
В ответ на резкое движение красного недобитка Крастер не только сумел вскинуть свой карабин. Он даже успел всадить очередь в этот оскаленный в яростном крике рот… Долей секунды позже зеленая банка рухнула ему под ноги.
Вспышка!
* * *Крастер стоял в проходе пилотской кабины «Супер Сталлиена». Под вертолетом красиво стелились освещённые утренним солнцем вершины поросших лесом корейских гор. Впереди, прямо по курсу эскадрильи, собиралась темная дождевая туча.
Крастер в очередной раз почувствовал, как у него под шлемом встают дыбом волосы. И Марк Рюккер точно так же, как в прошлых жизнях, повернул к нему голову:
– Синоптики облажались, Джош! Сейчас полетим…
Приятель осекся и вперился взглядом в потрясенное лицо Крастера.
– Что-то случилось? Что с тобой, парень?
Все те слова, что только хотелось сказать лейтенанту, ледяным комом застряли у него в горле. Крастер тоскливо взглянул наружу, ожидая такой знакомой вспышки…
Грохнул гром, мелькнула вспышка, и голос Рюккера подавился ругательством – в остекление вертолетной кабины лезли вершины растущих на горном склоне деревьев…
Смерть III
Усовершенствование прежних и создание новых видов оружия и боевых средств не привело к принципиальным изменениям в делении наземных боевых действий на два основных вида, то есть на наступление и оборону…
…Цель, преследуемая различными видами боевых действий, и присущие им характерные черты определяют не только мероприятия командования, но также деятельность и поведение войск.
Решения поставленной задачи в наступлении ищут путем уничтожения противника, причем в выборе местности, сил, средств и времени наступающий, как правило, обладает большей свободой действий, чем обороняющийся, который в значительной степени связан действиями наступающего. Для того чтобы в полной мере проявить свою наступательную мощь, наступающий должен быстро сосредоточить свои силы и средства для нанесения решительного удара. Если наступление ведется с целью прорыва, то для этого, согласно общедействующим правилам, требуется не менее чем трехкратное превосходство сил.
Посредством оборонительных действий могут быть удержаны участки местности (позиционная оборона) или выиграно время (подвижная оборона), и в каждом случае противнику должны быть нанесены большие потери.
Позиционной обороне в большей степени присущ элемент упорства, выражающийся в том, что обороняющийся с хорошо замаскированных и, в зависимости от наличия времени, более или менее укрепленных позиций отражает наступающего огнем своего оружия.
Полосу этого огня наступающий должен пройти по отделяющей его от противника и в большинстве случаев незнакомой ему местности.
В подвижной обороне сдерживающие бои и наступательные бои с ограниченной целью чередуются с непродолжительными периодами, когда войска переходят к позиционной обороне.
В обороне возможно и необходимо применять широкое рассредоточение сил.
Э. Миддельдорф. Handbuch der TaktikОчередное падение машины прошло очень удачно. Подготовившийся к жесткому приземлению Крастер даже не ушибся, когда инерция бросила его на приборную доску. Пришедшая к нему мысль, что с репетициями данной посадки скоро выработается мышечная память, должна была быть юмористической. Вот только смеяться над ней даже мысленно ему совершенно не хотелось.
Крастер поднялся на ноги сразу же, как рухнувший наземь вертолет замер. Фаррелл обмяк в командирском кресле, глядя куда-то перед собой глазами, в которые медленно проникал испуг:
– Господи милосердный, чудом ведь не разбились… Просто чудом!
– Спасибо, капитан, вы нам всем жизнь спасли…
Окончание фразы – «в третий уже раз» – вертелось у Крастера на языке, но невероятным волевым усилием он от него удержался.
В грузопассажирской кабине орали, стонали, шипели и матерились морпехи. Надо было спасать Рюккера.
– Санитара в кабину, у нас раненые!
Раны у приятеля, по имеющемуся у Крастера инсайду, были поверхностные, однако следовало побеспокоиться о профилактике осложнений и минимально возможной кровопотере. У взвода и без этого рисовалось хлопот выше окружающих долину горных пиков.
Как и в предыдущем сценарии событий, взводный сержант вломился в пилотскую кабину вслед за санитаром, по-прежнему не обращая внимания на свою разбитую голову. Сержант Мерсье из экипажа и невысокий мускулистый ланс-капрал Гарсия маячили за их спинами. Крастер молча кивнул в сторону Рюккера. О’Нил в который уже раз грустно вздохнул.
Вытащив приятеля и в очередной раз просматривая шоу «Морские пехотинцы открывают для себя новый мир», Крастера снова нашел время обдумать шутку старушки Смерти, главным героем которой он неожиданно оказался.
Вариант, что взвод стал жертвой эксперимента некой технически развитой цивилизации, активно боролся с мистическим. Сегодня Крастеру пришло в голову, что в отдельных традициях Смерть изображают прекрасной девушкой. Как холостяк, он
