Тем не менее сил ловцы тоже потратили уже очень много, сама обстановка явственно давила на нервы, хотя по отношению к костегремящим я ничего подобного по-прежнему не испытывала. Промелькнула мысль, что отсутствие страха связано с браслетом, но я тут же возразила сама себе: нет, не с ним.
Чувство было престранным. Я понятия не имела, как работает магия смерти, но интуитивно ее чувствовала. А еще внезапно поймала себя на абсолютной уверенности, что некромант, которого я видела в катакомбах дроу, не имеет к происходящему никакого отношения. Мне предельно четко вспомнилась исходящая от него энергия — холодная, сильная, буквально пробирающая насквозь. Сейчас нежитью двигала похожая магия, но все же то была не некромантия в прямом ее понимании. Абсолютно точно не она! Это как если сравнить отварное яйцо и обжаренное: суть одна, но способ приготовления разный.
Резкую перемену все ощутили мгновенно. Море внезапно пробудилось, на берег одна за другой хлынули волны, повалившие некоторых зомби, а вслед за этим над водой стали появляться мутные бело-серые силуэты.
— Адмирал Рей! — выдохнул кто-то с неподдельным облегчением.
Явившиеся силуэты были потерянными душами. Душами, находящимися в личном подчинении!
Не прошло и нескольких секунд, как я увидела их хозяина. Адмирал находился по колено в воде и, казалось, не делал ничего. Просто неподвижно стоял, обратив лицо к морю. Меня захлестнуло исходящей от него мощью. И если от присутствия скелетов я страха не испытывала, то его потерянные души вселяли настоящий ужас. Целых пятьсот… вернее, четыреста девяносто девять потерянных обрушились на нежить, разделавшись с ней в мгновение ока. Скелеты прямо на глазах обратились пылью, которая тут же развеялась, подхватываемая морозным ветром.
Впечатлились все. Без исключения. Даже те, кто и без того знал, какова сила адмирала.
По берегу проползла череда изумленных вздохов и перешептываний, все еще топчущиеся позади стражи в страхе побросали оружие — наверное, не признали адмирала и решили, что это поднявший дно маг.
В чувство всех привели набирающие мощь волны, вынудившие в спешке отступать. В то время как ловцы, внимая указаниям капитана Вагхана, отходили назад, я не сводила взгляда с адмирала и неподвижно стояла, точь-в-точь повторяя его позу.
Меня терзала внутренняя борьба, буквально расколовшая душу пополам: одна ее часть мечтала оказаться от всего этого подальше и ничего не предпринимать, а другая рвалась рассказать адмиралу о теневом охотнике.
Разве не преступление в таком случае молчать? Разве молчание сейчас не будет предательством? Ведь никто не знает, что в Сумеречье находится теневой охотник! Никто, кроме меня.
Я была уверена, что это его рук дело, и понимала, что, даже если ошибаюсь, рассказать об этом стоит. Такое нельзя оставлять безнаказанным! Пусть никто серьезно не пострадал, а Флинт из каких-то соображений обеспечил мне защиту, я в первую очередь кадет! В любом случае будет проводиться расследование, но больше чем уверена, поднятие нежити припишут некроманту. А Флинт, скорее всего, на это и рассчитывает!
— Адмирал Рей! — позвала я прежде, чем успела об этом пожалеть.
Голос потонул в наполняющем побережье шуме, но адмирал меня расслышал. Медленно обернулся, и я недюжинным усилием воли заставила себя не отвести взгляд. Морской демон, только что вызвавший четыреста девяносто девять потерянных душ, выглядел устрашающе. Белоснежные, развевающиеся на ветру волосы, подчеркивающие чуть потемневшую кожу лица, и глаза — прозрачные ледяные глаза, словно смотрящие в самую мою глубину.
— Фрида? — полувопросительно позвал Косичка, заметивший, что я не двигаюсь с места.
Проигнорировав куратора, я сделала несколько медленных шагов вперед, в то время как адмирал тоже вышел из воды, и, когда мы приблизились друг к другу, рядом появился капитан Вагхан.
— Сколько здесь было патрулей? — тут же переключив внимание на него, спросил адмирал.
— Бросили весь гарнизон, — отчитался тот. — Также стражи были частично сняты с общественных заведений.
Во взгляде адмирала отразилась мимолетная задумчивость, после чего его глаза недобро блеснули. Была готова поклясться, что он мысленно помянул синюю кровопийскую нечисть, а то и саму Глубину.
Внезапно рядом снова появилась одна потерянная душа, сложившаяся в уже знакомый белесый проем, и, теперь уже окончательно забыв об одном желающем поговорить кадете, адмирал решительно в него шагнул. За ним тут же проследовал капитан Вагхан, а я… я… не знаю я, что на меня нашло! Случайно все получилось — правда, случайно!
Тело отреагировало быстрее разума, и я успела вскочить в закрывающийся проход буквально в последнюю секунду. Перед глазами все поплыло, меня швырнуло куда-то вперед, и через считаные доли секунды я со всего маху впечаталась в чью-то спину.
— Кадет Талмор?! — не то удивленно, не то возмущенно воскликнул обернувшийся капитан Вагхан, собственно и являющийся обладателем «чьей-то спины».
Поспешно отпрянув, я ошалело на него посмотрела, совершенно не веря, что действительно бросилась за ними, и замерла, внезапно осознав, что мы находимся на улице Двух золотых. Эту улицу так называли из-за располагающихся на ней банков, один из которых был основан гоблинами, другой — гномами. И те, и те просто обожали золото, знали о нем буквально все и, естественно, непрестанно друг с другом конкурировали.
— Почему мы здесь? — растерянно спросила я, совершенно забыв, что отчитываться передо мной вообще-то не обязаны.
— Кадет Талмор, ваше поведение неприемлемо! — отчеканил капитан Вагхан, вынудив вспомнить о пресловутом «первом» промахе. — По возвращении в корпус вы…
— Некогда! — неожиданно оборвал его адмирал, косо глянув в мою сторону. — Идем.
Когда сильные мира морского двинулись прямиком в гоблинский банк с говорящим названием «Первый слиток», выбора дальнейших действий у меня не осталось, так что я последовала за ними. Взбежала по невысоким ступеням, вошла в высокую, тисненную сусальным золотом дверь, отметив при этом, что охраны около нее почему-то нет, и оказалась в просторном холле, погруженном в голубоватый туман.
— Что за… — выдохнул капитан Вагхан, замерев неподалеку от порога.
Адмирал же выразился куда более прозаично. Сдержанный, холодный, ужасно благородный лорд помянул не только ши и Глубину, но и озвучил фразы, произносимые разве что отбывшими тюремный срок троллями.
Правда, эта эмоциональная,
