— Чтобы получить кристалл, король должен был отправиться в грот, затерянный где-то в Сумеречном море. Но о происходящем узнала поднебесная покровительница морей Ритана, являющаяся вечным противостоянием Нагхару. Она не могла допустить появления такого сильного артефакта в мире смертных. Когда король вместе с морским флотом приплыл в нужное место, она вызвала сильнейший шторм. И пока Нагхар сражался с ней, восемь посланных ею ундин уничтожили кристалл душ, расколов его на восемь осколков. Эти ундины были избранницами Ританы, и каждая из них забрала себе один осколок. Они разъехались по всему миру, затерялись при помощи поднебесной, и даже сам Нагхар не смог их отыскать. Но, если верить некоторым источникам, почти все из них долго не прожили. Уничтожение такого артефакта не прошло бесследно, последствия давали о себе знать, и ундины медленно чахли. До определенного времени считалось, что все они умерли, не продолжив род. Все без исключения. Но это оказалось не так.
Долгое время осколки находились вдали от Сумеречья, и лишь век назад два из них появились здесь. Их сразу поместили в самое надежное хранилище гоблинского банка. Что стало с остальными — неизвестно. После заключения перемирия между черными саламандрами и сильфами о кристалле забыли. Но не все. Всегда найдутся желающие попытать удачу и стать обладателем великой силы. Одни осколки медленно, но верно притягивают другие. Они стремятся вновь стать единым целым, и так или иначе снова возвращаются в Сумеречье.
Кажется, у меня уже самопроизвольно приоткрылся рот, а глаза с каждым новым словом адмирала все больше вылезали из орбит. Нет, вообще-то ничего чрезмерно удивительного в его рассказе не было: древние артефакты, непрекращающееся противостояние Поднебесья и Глубины — истина общеизвестная. Но вот определенные выводы, постепенно зреющие в моей бедной голове, не то что удивляли — они поражали, шокировали, буквально дара дышать лишали!
— Когда совсем недавно в Морской корпус пришла поступать молодая девушка, никто не мог даже предположить, кем она окажется, — продолжил тем временем адмирал, внимательно на меня смотря. — Капитан Вагхан прекрасно владеет собой, но ты, Фрида, даже вообразить не можешь, насколько он был изумлен, когда увидел в шаромаге восьмиконечную хризантему — форму кристалла душ.
Вот! Вот об этом я и говорю!
Как вообще можно осознать такое… такое… такое?!
Адмирал не стал говорить прямо, но я все прекрасно поняла. И то, что я — непосредственно продолжатель рода одной из ундин, и что Хью Одноглазый был убит из-за оказавшегося в его руках осколка, и что именно с появлением в Сумеречье нескольких осколков связана активность потерянных душ, да и вообще всевозможной нечисти.
— Чтобы соединить кристалл, требуется кровь, его разрушившая, — подтвердил мои опасения адмирал Рей. — Не вся, разумеется. Но учитывая, что ты осталась одна…
Мне подурнело.
— А как же моя… мама? — Последнее слово я буквально заставила себя произнести. — В ней ведь тоже течет эта кровь.
— Сейчас я пытаюсь выяснить, кто она такая. Вероятно, это некая ундина из высшего света, более конкретные предположения уже есть, но я не хочу говорить о них, пока не уверен точно. Единственное, что ты должна усвоить, — желающих тебя заполучить, как бы это ни звучало, будет много. Тот же Флинт вряд ли действует по собственной инициативе, хотя и это не исключено. Скорее всего, у него есть вышестоящий заказчик.
У меня осталось еще множество вопросов, но голова шла кругом, и расставить приоритеты не получалось. Мне хотелось больше узнать о себе, о том, что меня теперь ждет, и знает ли обо мне король — ведь именно с его предка все это и началось. Что если, узнав о существовании продолжателя древнего рода ундин, он тоже захочет получить в свое подчинение несметное количество потерянных душ?
Когда адмирал в очередной раз с поразительной точностью угадал мои мысли, я даже не удивилась:
— Разумеется, король поставлен в известность о появившихся в Сумеречье осколках. О тебе — нет. Пока нет. Но его опасаться не стоит. Его величество я знаю долгое время и могу с уверенностью утверждать, что подобная власть его не интересует. Он не разделяет жажды безграничного могущества, которым страдал его дед. Чего нельзя сказать о королевских отпрысках.
Я бы непременно задержалась на этом моменте подольше, припомнила скорый приезд в Сумеречье принцессы Линарии, если бы не чувствовала себя такой вымотанной. Эмоционально, не физически. Слишком многое требовалось осмыслить и, главное, принять. Не так просто в один момент осознать себя не как какую-то неизвестную девчонку из Слезных трущоб, даже не как кадета Морского корпуса ловцов, а как ундину из особого рода.
«Да во мне прям голубая кровь течет, — мысленно усмехнулась я. — Нет, не голубая — синяя, так ценнее».
Не изменяя своей проницательности, адмирал больше ни о чем говорить не стал. Задай я какие-нибудь вопросы — наверняка бы ответил, но это могло подождать.
Вскоре царящая в банке тишина уступила место суете. Гоблины постепенно просыпались и приходили в себя, прибыли стражи во главе с капитаном Говардом, а также уже знакомый мне следователь. От вида последнего я невольно съежилась и буквально слилась с креслом, вспомнив, какая причина послужила нашей предыдущей встрече. Но что забавно — теперь тот день, проведенный в тюремной камере, не казался таким ужасным, как прежде. Очень многое произошло с того времени, и я чувствовала, что нахожусь на пути больших изменений. Не только жизненных, но и личностных. Большой мир всегда оказывает влияние на выползшую из ракушки улитку. Открывающиеся ей опасности и сложности либо ломают, либо дают возможность вырасти над собой и стать сильнее, научиться преодолевать страх. Хотелось бы верить, что ко мне относится второе.
Пока проходил допрос работников банка и осмотр опустошенного хранилища, адмирал предложил вернуть меня в корпус, но я отказалась.
— Я хотела бы встретиться с отцом, — не стала скрывать своих намерений. — Если правильно понимаю, завтра… вернее, уже сегодня утром тренировки ведь все равно отменят?
— Кадет Талмор, я не отпущу вас разгуливать в одиночку по трущобам среди ночи. — В присутствии посторонних адмирал вновь перешел на формальное обращение. — Но можете подождать
