– Говори! – потребовал Трувор.
И я сказал.
– Это бесчестно! – мгновенно отреагировал изборский князь.
– А красть женщин – это, по-твоему, достойный поступок? – парировал я.
Но Трувор уперся. И хотя он упирал больше на честь воина, но я догадывался: его куда больше смущают наши сомнительные шансы на успех. Он помнил, насколько грозно выглядела в прошлый раз свита Водимира. И как опытный воин, Трувор отлично знал: в бою не все идет по плану. Более того, всё, что может пойти не так, непременно не так и пойдет.
Я убалтывал изборского князя со всей мощью моего натренированного в последние годы красноречия. Упирал на то, что во время войны нет такого понятия, как бесчестные действия. Тем более по отношению к столь бесчестному врагу. Ну а успех зависит исключительно от четкости наших действий. И всё получится.
– Трувор! Ты вспомни, как вы воровали драккар у Сигурда? Неужели никто из вас не думал, что будет, если вас застукают? Это был огромный риск, верно? Но вы просто делали то, что надо. И у вас получилось. И сейчас получится!
Но Трувор продолжал сомневаться. Он уперся, и мне было его не сдвинуть. И наконец мне это осточертело.
– Знаешь, Жнец, – заявил я, – не ты ли мне говорил, что я удачлив? И сколько раз ты мне это говорил? И не только ты. Так что хватит! Я – удачлив! Боги меня любят! И меня, и твою дочь тоже. Это ж сколько ей понадобилось удачи, чтобы прибить такого йотуна, как Ульфхам Треска? Водимир думает, что поймал нас в ловушку? А вот хрячий хрен ему в глотку! Это мы его поймали! Поймали его в ловушку его собственной наглости и самоуверенности! Так что даже и не думай, что удача на его стороне! Даже и не думай! Моя удача сожрет Водимирову так же просто, как волк глотает мышь! Даже не сомневайся! Просто делай, что надо. Как тогда, в логове Сигурда!
Возможно, этот аргумент был решающим. А может быть, Трувор устал спорить и, что еще более вероятно, не видел лучшей альтернативы.
Но он принял мой коварный план, а это главное.
И мы наконец-то отправились спать. Устал, как берсерк после доброй драки.
Глава 28
Когда кошка становится мышкой
Три дня я мучился неизвестностью. И убеждал себя, что мои расчеты не попытка выдать желаемое за реальность. Но Госпожа Удача вновь меня не подвела. Любит она дерзких.
Да, я оказался прав.
Водимир пришел.
Вернее, приехал. На этот раз с ним не было пятидесяти гридней – только двадцать четыре. И это уже был настоящий подарок. Теперь я практически не сомневался в успехе.
Водимир тоже. Он был абсолютно уверен в себе. С таким-то козырем.
Они въехали в Детинец, будто господа во двор, полный холопов. Так и сочились спесью.
Холопов в Детинце не было. Ни одного. Только три десятка Труворовых дружинников, которые при виде чужаков тут же отступили к терему.
Они встали так, как им было сказано, но выглядело, будто они уступают двор пришлым.
И эта деталь тоже прибавила пришельцам наглости.
Водимир спешился в центре двора и уверенно зашагал к лестнице. Один!
– Без обид, Трувор, – заявил Водимир после формального обмена приветствиями. – У меня твоя дочь, и я взял ее не ради дурного. С ней обращаются как с княжной, и ей это нравится. Я забрал ее, потому что хотел, чтоб ты увидел, как я могу поступать. И как я достигаю цели.
– Воруя чужих жен? – спросил Трувор, старательно и не слишком умело изображая смятение.
– Добиваясь цели! – с нажимом произнес Водимир, судя по всему, упивавшийся собственной крутизной. – Я верну ее тебе, как только мы принесем клятву верности. Заметь, не мне, а мы. Я уважаю тебя, Трувор Жнец! А что касается ее мужа, то ему повезло. Окажись он тогда в Ладоге, и ты мог бы искать другого зятя. Жаль, что я не смог оказать тебе эту услугу, ведь я слыхал, вы не очень-то ладите. А твоя дочь достойна куда лучшего мужа, чем этот нурман.
Ну, я как в воду глядел. Эта сволочь точно на мою жену глаз положила. Точнее, на ее папу.
Не дожидаясь приглашения, Водимир поднялся на верхнюю ступень лестницы, встав рядом с варягом. Они были примерно одинакового роста, сложения и возраста. Правда, сойдись они в поединке, я бы уверенно поставил на Трувора.
Но в поединке они не сойдутся. Не они.
Я шагнул из полутьмы терема на свет зимнего солнца.
– С чего ты решил, что мы не ладим, Водимир? – поинтересовался я. – Тебе твои соглядатаи нашептали? Мог бы уже знать: нельзя доверять крысам. Хотя о чем я? Ты и сам крыса.
Водимир сделал шаг назад. Напрягся. Спесь и самоуверенность слетели с него, как пыль с мусорной кучи.
– У меня твоя дочь! – напомнил он Трувору.
Но я не позволил перевести стрелки:
– У тебя моя жена, ты, кусок дерьма! Думал, это сойдет тебе с рук?
Водимир оглянулся. Уверен, в этот момент он пожалел, что с ним две дюжины людей, а не две сотни.
– Хольмганг! – потребовал я. – Прямо сейчас!
– Трувор! Твоя дочь! – воззвал Водимир к изборскому князю.
Но тот лишь пожал плечами:
– Это его право, – сказал он. – Пусть боги решат, кто из вас прав!
– При чем тут боги? – взвыл Водимир. – Речь идет о власти над всеми этими землями!
– Боги всегда при чем, – заметил Трувор. – Ты принимаешь выбор – или струсил?
– Ну гляди! – угрожающе бросил Водимир. – Райн, Армас! – Он обернулся к своим. – Скачите домой и скажите, что меня подло убил Трувор изборский!
Двое из Водимировой гриди тут же развернули лошадей…
Но это все, что они успели.
Пропели две стрелы, и один из них уткнулся лицом в конскую гриву, а второй вообще вылетел из седла. Пущенная с десяти метров стрела из сильного лука – это немногим слабее, чем удар копьем.
Мгновение – и выход перекрыт стеной щитов, собранной гриднями Трувора. Хорошо так перекрыт, в три шеренги.
А из терема выступило еще человек сорок. И все – в полном боевом.
Ну и для полного комплекта – десятка два лучников на стенах.
Ловушка захлопнулась.
Надо отдать должное дружинникам Водимира, они среагировали правильно: тут же спешились и собрали круговой строй. Храбрецы. Понимали, что им ничего не светит.
– Так ты будешь драться или просто сдохнешь? – лениво процедил я.
Приврал немного. Я не собирался убивать эту гадину. В поединке не собирался. Я его когда-то отпустил, суку, а он мне в печень нож отравленный воткнул. Фигурально выражаясь. Так что заплатит он по полной.
Водимир оскалился и достал меч.
Я тоже. Два.
– Щит ему дайте! – крикнул я.
Это по-любому игра в одни ворота, но сохраним видимость честного поединка.
Щит
