— За Франкию! За Васконь! — вцепившись изо всех сил в «древко» флага, выкрикнула, срывая голос.
Слышали ли нас? Безусловно!
— За Васконь! — послушно проорало мое воинство, потрясая оружием на бегу.
Сражающиеся внизу остановились и повернули головы в сторону холма. Враги с ужасом смотрели на мою рать. И я понимала их чувства, слава воинов-васконцев гремела далеко за пределами Франкии. И поток «людей», спускающихся к реке, не прекращался. Даже не тысячи — десятки тысяч! Моя «армия» ничуть не уступала спанской.
— За короля! — дружно поддержали мой клич некроманты, воодушевившись подмогой.
Боль в груди разливалась и становилась с каждой секундой сильнее. Мой дар протестовал, требуя прекратить издевательство. Как же жжет, мамочки! Казалось, еще шаг — и я упаду, а вместе со мной и все мое войско. Но разве могу я упасть сейчас? Нет-нет!
«Умирать легко, Эвон. Надо всего лишь сделать шаг…»
— Ура! — упрямо закричала, продолжая бежать, хотя голос дал петуха.
Я же васконка! Моя родина Франкия! Моя честь! Никто не сможет это отнять у меня, пока сама не решусь «отдать». И я почти совершила эту ошибку, но… больше не отступлю.
— До победы! — прокричало мое войско боевой клич васконцев, потрясая в воздухе клинками.
Не было сил даже подумать о том, что эти слова «соотечественники» не могли выкрикнуть. Мне казалось, что я оглохла и ослепла. От перенапряжения, от бряцания оружия и тяжелого дыхания за своей спиной. Я была на пределе — но я не остановлюсь. Противник должен отступить, он должен поверить! Потому что представить себе не могу, что будет, если мы столкнемся в бою… Это же иллюзия!
И враг… дрогнул. Медленно останавливалась вражеская армия, начисто игнорируя трубящий горн, словно не слыша барабанов. Мгновение, другое, показавшееся мне вечностью, — и войско спанцев развернулось, несмотря на окрики своих командиров. Люди бежали, побросав шпаги, спотыкаясь и падая. Никто и не думал поднимать упавших, отступающие давили своих же. Это было жутко…
Месье де Грамон, перестроив свой отряд, ударил в спину бегущим спанцам. В рядах противника началась паника.
В груди горело, чувства натянулись, как струна, и надо было отпустить иллюзию, но я запретила себе об этом думать. Я отдавалась ей без остатка. Последнее, что помню перед спасительной темнотой, — как мое воинство все-таки влетело в перепуганных спанцев. Но… разве это возможно?
«Умирать легко, Эвон…»
Да, дедушка, умирать легко. Надо всего лишь выбросить все мысли из головы и сделать шаг вперед. Ты будешь гордиться мной, ведь верно?
В груди все еще нестерпимо жгло, казалось, я выпила что-то очень горячее. Даже дышать было больно. Я… жива? Не спешила открывать глаза. Вдруг там все-таки рай? Или ад? Сильно ли я грешила? Постаралась вспомнить, так ли плохо я поступала в своей жизни. Получалось, что не очень. Значит, и котлов с кострами быть не должно?
— Никогда не слышал о таком, думал, это легенды.
Узнала месье де Грамона и с облегчением улыбнулась. Что ж, по крайней мере, я пока еще в этом бренном мире.
— Вот тебе и «говорящая с книгами», — послышался обескураженный голос незнакомого месье.
— Одно слово — васконка. Они сделают невозможное для своего короля.
О! Незнакомцев трое! И как минимум один из них мой соотечественник, не узнать акцент просто невозможно. Я мысленно согласилась. Именно! В последнюю очередь я девушка или «говорящая с книгами», самое главное — я была, есть и буду васконкой. И демон меня задери, как говорил дед, думая, что я его не слышу, честь для меня гораздо важнее жизни.
— Да-да, — кисло отозвался первый незнакомый мне месье. — Я слышу это уже в седьмой раз. Давайте без лишнего пафоса. Желания умереть за корону я не видел ни у одного из вашего полка, Жюст. Это ленивые, довольные жизнью простые франкийцы, а не гордые сыновья Васкони, какими они были лет пятьдесят назад.
— Но…
— Она из рода де Сагон, и этим все сказано, — перебил месье Жюста месье де Грамон. — Ты ожидал от нее другого?
— Виконт почти так же дорожит своей честью, как и ты, старый друг.
— Не такой уж я и старый, — недовольно отозвался месье де Грамон.
— Уж не намекаешь ли ты, что имеешь виды… — Месье Жюст неприлично захохотал.
— Я ни на что не намекаю, это лишь ваши фантазии, — оборвал васконца менталист.
— А был бы неплохой вариант…
— Я прошу перестать, ваше величество!
Я испуганно ахнула. Ваше величество? Рядом король! Рука сама собой метнулась к волосам. Что с прической? А лицо? Неужели король увидит меня страшной, больной? Конечно, в фаворитки Луи я не набивалась, он же совсем старый. Но это не повод предстать чучелом перед монаршей особой. И никакого зеркала. Как так можно?
Судя по ощущениям, на голове у меня было гнездо. И там уже вывели потомство стрижи. А как бы смотрелась я на кровати с аристократической бледностью, распущенными гладкими волнами волос поверх одеяла!
— И, по-моему, наша подопечная проснулась, — прозвучал голос месье де Грамона, а потом послышались шаги.
— Опять жульничаешь? Без амулета? — съехидничал месье Жюст.
Гулкие шаги приближались, хотя, предполагаю, идти было всего ничего. И верно, отодвинув штору, которая в больничном крыле отделяла одну кровать от другой, к моему ложу подошли трое.
— Нет, с амулетом, — усмехнулся «старик», разглядывая меня. — Просто у кого-то эмоций больше, чем птиц в стае.
Я покраснела от такого сравнения. Неужели меня слышно даже сквозь специальный артефакт? И разве не мог месье де Грамон промолчать?
— Ваше величество, позвольте выразить…
Я попыталась встать, дабы приветствовать подошедшего короля как должно, но, увы, переоценила свои силы. Руки, казалось, не держали мой вес. Я с трудом приподнялась и обессиленно рухнула на перину, робко улыбаясь. Это же непростительно! Не по этикету.
— Оставьте, деточка, героиням сражений необязательно следовать правилам, — усмехнулся Жюст.
Героиням сражений! Щекам мигом стало жарко. Так
