– Сработает? – с надеждой в голосе спросил сержант. Он один общался со мной на предмет наших действий, остальные ребята выполняли приказ, как их и учили в армии, спокойно и усердно.
– Должно, но я сам все это делаю в первый раз, это не по самолетам стрелять. – Да, не приходилось, но все когда-то делается впервые. – Если немчура вдруг не начнет проверять пути, то все выгорит, но ты сам видел, раньше они этого не делали.
– Так если проверять железку, сколько же людей для этого нужно, да и откуда им знать, на каком отрезке проверять.
– Вот! Это не здание проверить, или даже улицу, тут пока нам раздолье.
Мы пропустили три состава, пока не дождались нашего. Того, для которого все и задумали. Один прошел в тыл, везли раненых и поврежденную технику, я фигею с фрицев. На платформах стояли груды железа, когда-то бывшие танками, неужели это можно восстановить? Прояснил мои мысли Черный.
– Они их переплавят, металла-то своего у фрицев нет, мы им до войны его возили. Вот, наверное, нашим же железом нас сейчас и убивают! – с грустью подытожил сержант.
– Я тебя чуть обрадую. Металл они из Норвегии и Швеции везут, но был и наш, правда это. А про танки ты верно говоришь, они ведь, даже подбитые, на их территории остаются, а вот наши мы большей частью врагу дарим, чем тоже «помогаем».
Еще два пропущенных состава шли на фронт, но были такими скромными, что жалко было тратить на них такое количество заложенной взрывчатки. А вот когда появился он, мы даже облизнулись. Специально выбрали такой прямой участок железки, чтобы видеть длину состава. Этот эшелон тащили три паровоза. Длина была… а хрен ее знает, на полкилометра, наверное. Главное, чему мы порадовались, что вагонов для перевозки людей было всего три штуки, остальное – платформы с танками. Боже, сколько же их тут??? Штук пятьдесят, не меньше.
Рвали одновременно четыре человека, это чтобы разом поднять все заряды. Когда все триста метров полотна под составом пришли в движение, паровозы уже проехали это место. Рванули точно под первой платформой с танками. Да, я, наверное, не скоро слышать нормально стану, так как даже со всеми моими «читами» я реально оглох. Несколько взлетевших на воздух платформ мгновенно утащили за собой весь состав. Нет, не в небо, разумеется, на обочину, но напрямки поезд двигался быстро, поэтому инерция была такая, что некоторые платформы пролетали, как самолеты. Танки летели вниз с переворачивающихся платформ, теряли башни, некоторые загорались, наверняка попадая на наши подарки на откосах. Из сошедших с рельсов вагонов с солдатами начали выбираться уцелевшие, но их уже встречали два «максима». Для немецкого оружия боезапас был нами потрачен почти полностью, поэтому пришлось переходить на отечественное оружие. Все оставшиеся патроны от МГ пошли нам с Бурятом для снайперских винтовок. Бойня была короткой, слишком мало фрицев в живых осталось после схода состава с рельсов. А вот нам достались богатые трофеи. Взяли несколько пулеметов, а главное патроны. Троим нашим парням пришлось пробежаться в конец состава, так как на последних двух платформах уцелели танки, хорошо, что экипажей в них не было. Взорвали, взорвали все к чертям, теперь ходу к схрону, пару дней как мышки будем сидеть.
Резонанс получился серьезный. Даже через три дня ходившие в разведку бойцы обалдели от количества фрицев поблизости. Немцы вовсю разбирали завалы и восстанавливали полотно, ну, на это у них много времени уйдет, мы таким взрывом всю насыпь в яму превратили. Натурально – лунный пейзаж.
В схроне была мощная радиостанция. Очень мне не хотелось давать о себе знать, но долг превыше всего. Вышли на командование фронтом и просто потребовали нанести удар по указанному квадрату. Ведь пока фрицы трудятся здесь в лесу, восстанавливая полотно, в районе моста у них скопилось несколько эшелонов. Естественно, нам не поверили, но к концу четвертого дня сидения в схроне мы услышали одинокий шум мотора. Черный вылез и час наблюдал, пытаясь понять, кто это тут крутится. Немцы тоже летали, но в первые два дня, потом перестали. Так вот это был наш разведчик. А через два часа, как тот ушел на восток, нас вызвали по радио. Говорил сержанту, что надо выключить приемник, но тот уперся.
– Игорь, ты не прав. Конечно, никто нам так сразу не поверит, а проверив, свяжутся.
И ведь связались прямо из Москвы. Нам приказывали искать место для посадки самолета, хотят вывезти на Большую землю. Мы, в свою очередь, посовещавшись, отказались от этого, не предупредив командование, конечно. Налет наши все же устроили, думаю, удачный. Пытаясь сосчитать количество бомберов, что пролетели над нами под утро пятого дня, мы охренели.
– Они там что, весь вермахт в каменный век втоптать решили? – произнес я вслух.
– Это чтобы наверняка, вряд ли все долетят до цели. Мы же не знаем, что они там разведали, вдруг там целая армия гитлеровцев ждет, когда пути восстановят, лакомый кусок! – пояснил Черный.
Насчет возвращения в наш тыл мы даже немного поцапались, спасли остальные бойцы.
– Слушай, сержант, – влез в разговор Яхненко, – лучше уж тут, в лесу жить, хотя и холодно становится, зато мы видим, что приносим пользу. А там нас что ждет? Кинут опять в мясорубку и…
– Это война, мы должны быть со всеми вместе и бить врага! – не унимался вначале Черный, он вообще слишком правильным оказался.
– А тут мы что делаем? Как раз я здесь и вижу толк, мы тут уже такой счет имеем, что батальону не зазорно иметь. Я вон в начале войны пытался фрицев считать, скольких убить смогу, так уж давно со счета сбился. А ведь там, в пехоте, их можно и не увидеть, грохнут и все.
– Ты боец Красной Армии, ты не имеешь права трусить!
– Толя, ты это трусостью называешь? – удивился я. – Да Саня у нас первый на фрицев прыгает.
– Ну а чего он тогда?
– Он тебе пытается объяснить, что здесь от нас толку больше
