– А вы здесь при чем?
– А при том, что если денег не оказалось в стокгольмском доме, то они где-то есть! В Риге Странник не мог их оставить, для этого он слишком хитер. Тот отряд, что перехватили поляки, тоже оказался пустышкой. Значит, что?
– Что, дядюшка?
– Посмотри на этот галиот.
– А что с ним не так? Ну да, на нем герб Ростока и мекленбургский флаг, но…
– Но прибыл он из Риги, причем сразу после того, как ее захватил Странник!
– Черт побери! Неужели вы думаете…
– Думаю? Нет, черт возьми, я уверен! Я просто чую запах рижских денежек! Ну что, ты надумал становиться моим зятем? Смотри, завтра у моей девочки не будет отбоя от претендентов! Миллион талеров – это не шутка, и будь я проклят, если получу меньше трети от этой суммы.
– А что скажет по этому поводу король?
– А зачем ему знать об этом, мой мальчик? – захохотал старый ярл.
– Вы полагаете, что вам удастся сохранить эту операцию в тайне? – удивленно проговорил Николас, подумав про себя: «Старый маразматик сошел с ума и всех нас погубит!»
Однако Спаре-старший не обратил на слова родственника ни малейшего внимания, будучи всецело погружен в происходящее на мекленбургском галиоте.
Наконец от него отошла шлюпка и направилась к шведской галере. Подойдя к борту, шведские солдаты выпихнули какого-то связанного человека и стали поднимать ящики. Оказавшись на борту, арестованному удалось выпихнуть изо рта кляп и разразиться отборными ругательствами. Впрочем, солдаты тут же ударами прекратили его вопли и поставили несчастного на колени.
– Что здесь происходит? – удивленно спросил Николас.
– Ваша милость, – задыхаясь, проговорил связанный, – вы производите впечатление благородного человека… меня зовут Отто Райх, я купец из Ростока. Я не понимаю, зачем мой корабль захватили шведские солдаты. Прошу вас, помогите мне! Мы не воюем с королем Густавом Адольфом, более того, наш герцог – его близкий друг и родственник.
– И ты, мошенник, пришел из Риги с товаром? – почти ласково спросил его генерал Спаре.
– Да, мой корабль зафрахтовал наш герцог, не мог же я ему отказать!
– А вы со своим герцогом знаете, что из владений шведской короны запрещено вывозить серебро без особого на то разрешения?
– На моем корабле нет серебра! – горячо возразил купец. – К тому же я уже два года как не был во владениях шведской короны.
– А разве вы прибыли сюда не из Риги? – картинно удивился Спаре-старший. – Ваш герцог обменял этот чудный город на кусок новгородских болот. Так что теперь это шведский город, а вот есть ли на вашем корабле серебро, мы сейчас выясним. Ну-ка, бездельники, открывайте ящик, только осторожнее!
– Но это груз мекленбургского герцога!.. – попробовал в последний раз возразить связанный Райх, но его никто не стал слушать.
Вызванный для такого дела плотник быстро взялся за дело, и скоро крышка тяжелого ящика поддалась.
– Смотри, Николас, – с придыханием проговорил генерал, – на этих ящиках клейма и печати рижского магистрата и монетного двора!
– На тех, что разбили в Стокгольме бунтовщики, были точно такие же, – недоверчиво проговорил молодой человек, но с интересом подвинулся поближе.
Крышка открылась с таким скрипом, что более приличествовал бы гробу, долго пролежавшему в земле. Заинтригованные шведы подошли поближе и, заглянув в его чрево, озадаченно уставились на ровный ряд густо смазанных салом мушкетов.
– Что это значит?! – не предвещающим ничего хорошего голосом спросил старый ярл.
Господин Райх только пожал плечами, дескать, а что там? Когда же его подтащили, задумчиво предположил:
– Его высочество захватил в Риге городской арсенал… очевидно, это оттуда.
– Но зачем ему столько мушкетов?
– Московия ведет войну, и ей нужно много оружия, – снова пожал плечами купец.
– Русское царство, – машинально поправил его Николас, – теперь во всех документах велено называть ее так, и не иначе.
– Открывайте другие ящики! – визгливо закричал Спаре-старший. – Немедленно открывайте!
Плотник кинулся выполнять его приказ, и вскоре выяснилось, что в остальных ящиках также лежит различное вооружение, захваченное русскими в Риге. Пока шла вся эта суета, Николас отошел в сторону и задумчиво посмотрел на море. Потом, что-то для себя решив, он решительно направился к шлюпке и, уже стоя у борта, крикнул дядюшке, что у него есть срочная надобность на берегу.
– Что это значит?! – удивленно воскликнул генерал. – Какая, к дьяволу, надобность?
– А вы посмотрите на корабли, что заходят в гавань, вам многое станет понятно.
– Корабли… что за корабли? Да они же под шведским флагом!
– Не все, с вашего позволения, – вмешался в разговор все еще связанный купец, – тот, что впереди, идет под мекленбургским, и его в Ростоке знает каждый. Этот пинас называется «Святая Агнесса». Господа, меня кто-нибудь развяжет?
– Николас, мой мальчик, – бросился к борту Спаре-старший, – подожди меня, у меня тоже дела на берегу!
– Я спешу, – отвечал ему тот уже из шлюпки.
– Подождешь, негодяй, ты же мне почти зять! Ты не можешь бросить меня одного перед этим чудовищем!
– Право, дядюшка, если вы хотите вести переговоры, то вам лучше пригласить для посредничества вашу жену, госпожу Ульрику. Я слышал, что его царское величество весьма благоволили ей еще в бытность принцем.
– Не смей мне дерзить, наглый мальчишка!.. – запыхавшись, выдохнул генерал, плюхаясь на банку. – Хотя… совет не дурен.
Гребцы дружно ударили веслами по волнам, и шлюпка понеслась к берегу. Сидящий рядом с дядей Николас немного отстраненно посмотрел на своего престарелого родственника и задумался. «Может, подождать с женитьбой? – подумалось ему. – Скажем, пока не подрастет кузина Кристина. Интересно, каково это – быть зятем русского царя?» Впрочем, припомнив все обстоятельства дела, молодой швед лишь помотал головой и отогнал дурные мысли прочь.
По всей округе разнеслась весть – Ефим Лемешев выдает замуж старшую дочку! На первый взгляд ничего необычного в этой вести не было. Все знали, что у Ефима четыре дочери, и иной раз
