– Среди твоих экспертов есть личный психотерапевт Злюки Кешаба? Поздравляю! Не знал, что наша разведка завербовала такое сокровище! Я не эксперт, но знаешь, что я скажу? Ваш Совет со всей ордой экспертов и понятия не имеет, что может выкинуть эта троица. Если они пойдут вразнос, мы умоемся кровью!
– Совет сделает все возможное, чтобы не дать им ни малейшего повода…
– Совет сделает, не сомневаюсь! А брамайны? Думаешь, они не способны на провокацию?
– Ты говоришь про антисов?
– Я говорю про чайтранские эскадры у границ нашего сектора! О них вы подумали?!
– Если дойдет до столкновения, мы справимся. Ты справишься!
– Я?!
– Ты считаешь иначе?
Вице-адмирал сгорбился. Он уже не метался, он просто бродил по столовой, машинально огибая стол. Отрывистый, лязгающий монолог, казалось, не имел к самому Ван Фрассену никакого отношения.
– Справимся. Потери будут огромными. Массированные залповые удары из межфазников. Нет, даже антисы не устоят. Сейчас в системе практически весь наш флот. Планетарные пояса обороны. Возьмем в котел, уничтожим. Эскадры Чайтры? На их пути встанут галеры Великой Помпилии. Помощь не придет. Антисам придется сражаться без поддержки флота…
– Ты сам дал ответ. Может, они безумцы, но не самоубийцы. Ввязаться в заведомо проигрышную битву? Погибнуть, ничего не добившись? Брамайнское командование это понимает не хуже нашего – и доведет до сведения антисов, если те сами не сообразят. Опять же, в случае атаки Кешаба за нас горой встанет вся Ойкумена. Вся – сверху донизу, включая Совет антисов!
Фразу мужа об огромных потерях королева предпочла не заметить.
– Да, моя королева. – Вице-адмирал упал на стул, жадно опустошил бокал. Казалось, у него пересохло во рту. – Все так. Все верно, если антисы останутся в больших телах.
– Полагаешь, Кешаб рискнет высадиться на Ларгитас? В малом теле?
– Почему нет?
– И что дальше? Он станет хватать за грудки каждого встречного? Выяснять, где содержат Натху? Нагрянет прямиком в ваш штаб? В Управление научной разведки? В Королевский Совет?
– Ты и правда не понимаешь?
Он смотрел на жену, словно видел ее впервые. Впору было поверить, что война, предательство, столкновение флотилий, безумные поступки антисов, залпы из межфазников, кровь и огонь – все уже произошло, случилось, состоялось в этой комнате, вокруг стола, накрытого для семейного ужина, и маленькая Ойкумена, состоящая из двух человек, разгребает последствия, готовясь к худшему.
– Чего я не понимаю?
– «Горячий старт». Антисам достаточно высадиться в трех крупнейших, самых густонаселенных городах Ларгитаса и предъявить ультиматум. Требование выдать им Натху в течение трех часов, иначе… Три «горячих старта». Десятки, сотни тысяч погибших. Потом они возвращаются: три других города – и прежний ультиматум. Кешаб способен взять в заложники весь Ларгитас!
Анна-Мария побледнела:
– Их нельзя подпускать к планете!
– Нельзя. Но мы пригласили Кешаба охотиться за стаей. А стая была зафиксирована между Ларгитасом и Соной. Считай, на орбите…
Настал черед молчать для королевы.
– Жаль, что тебя не пригласили на Королевский Совет, мой адмирал, – наконец произнесла Анна-Мария. – Жаль, что ситуацию нельзя переиграть. Решение принято, на попятный никто не пойдет. Даже если я изложу им твои соображения… Это вопрос принципа. Маховик раскрутился, поздно что-то менять.
– Я не король, – вздохнул Ван Фрассен. – Я даже не адмирал.
– Ошибаешься. Хотела, чтобы это был сюрприз… Забудь о приставке «вице-» Приказ о присвоении тебе адмиральского звания уже подписан.
– Это взятка? – Он встал: прямой до звона. – Отступное?!
Спать они легли в разных комнатах.
IIГуру лежит на спине. Расфокусированный взгляд устремлен в безвидную тьму под потолком. Тьма не есть зло. Тьма – отсутствие света. Если свет – в тебе, впусти и тьму. Соединившись, враждуя и заключая союзы, они родят тысячу вещей и миллион образов. И ты погрязнешь в единствах и различиях, утонешь и не всплывешь, если не научишься справляться с тем, что зовешь светом, и тем, что зовешь тьмой.
Откажись от одного в пользу другого – все равно утонешь.
– Оm·kār ādināthāya namah․ …
«Марути же с хохотом прыгнул, как бес, и взмыл до подбрюшья девятых небес. Летел он, стремительный, радости полный, а тень его снизу бежала по волнам…»
Цель, думает йогин. Марути Озорник, легенды, сложенные про тебя, лгут: большая цель не достигается могучим прыжком. Серьги? Вот вам серьги, радуйтесь, глупцы. А что делать, если ты не глупец? Каждый день, каждую минуту достигай маленькой цели, сиюминутной конкретики. Отдавайся ее достижению полностью, в искреннем убеждении: нет ничего важнее. Самообман? Нет, в данный момент дело обстоит именно так. Цель альпиниста – вершина. Но идет он к цели уступ за уступом, сосредоточив на уступах все свои усилия и мастерство.
Иначе вершина останется мечтой.
В последние дни маленькие цели следовали одна за другой. Достижению каждой Горакша-натх отдавался честно, целиком и полностью. Выйти на рубеж атаки, не дав себя обнаружить. Нейтрализовать охрану на входе. Часовой успел свалить йогина выстрелом из парализатора. Провал операции. Изменение тактики. Проникновение и захват. Системы бункера. Контроль. Перераспределение потоков энергии и информации. Единый источник энергии – реактор. Взлеты и посадки с коллантом. Каждый день. «Вы больше не пассажир, – сказал генерал после первого возвращения. – Вы полноценный коллантарий». Он не стал объяснять почему. А гуру не стал спрашивать. Старт за стартом. Все дальше от Чайтры. Прокладка пути к системе Ларгитаса. Ориентиры. Косматые шары звезд. Бешеное вращение: волчки пульсаров. Горячие туманности, опалесцирующие жестким излучением. Вулканы, извергающие пламя и пепел. Воронки торнадо над горизонтом. Дыхание гнили. Болота в сизом тумане испарений…
Вехи-призраки на карте страны иллюзий.
«Вам не обязательно все это запоминать, – сказал генерал. – Это дело коллантариев». Да, ответил гуру. Это дело коллантариев. Не вы ли заявили, что я теперь – полноценный коллантарий?
Путь, думает Горакша-натх. Он состоит из тысячи шагов: маленьких, конкретных. Шаг отличается от шага, имеет особенности, свой неповторимый аромат. Мои шаги пахнут оружейной смазкой, разогретым пластиком, мужским и конским потом, озоном электрических разрядов, солдатской едой, полынью и чабрецом. Их освещают голубые гиганты и желтые карлики, солнце Чайтры и плазменные «солнышки» в коридорах центра спецподготовки, огоньки сигарет в зубах бойцов, мерцание индикаторов на контрольных панелях…
На дверной панели мигает огонек вызова.
– Войдите. – Гуру садится.
– Доброй ночи, Вьяса-джи. – В комнате загорается приглушенный свет, его хватает, чтобы узнать вошедшего. – У меня две новости, и обе хорошие.
Бхимасена размышляет и уточняет:
– Наверное.
– Присаживайтесь, Рама-джи. Когда вылет?
Бхимасена остается стоять в дверях.
– Через час. И это не учебный полет.
– Чудо? – спрашивает Горакша-натх, не скрывая иронии. – У вас есть еще один штатный чудотворец, кроме меня?
– Есть, – кивает генерал. – Мы даже не знали, что он есть.
– Кто же это, если не секрет?
– Королевский Совет Ларгитаса.
Все было готово, все были готовы, но операция откладывалась со дня на
