– Ваша работа, комиссар? Меня отстранили, да?
Линда дернула щекой.
– Меня отстранили и заперли. Во избежание? Полковник Госсенс уже принял дела? Меня заперли, а вас оставили рядом, чтобы я не натворил глупостей. Сейчас подъедет спецбригада, меня, как носителя государственных тайн, изолируют от сякконских телепатов. А заодно и от всего мира…
– Прекратите истерику.
Губы женщины шевельнулись, но лицо осталось прежним, высеченным из пористого камня. Мимика не соответствовала речи, мимика отсутствовала вообще как класс, и Тиран испугался. Страх был иррационален. Тиран словно увидел говорящую куклу, доставшую из-за спины опасную бритву.
– Я не прав?
– Замолчите. У нас гости.
– Скорпион?
– Не мелите чушь. Скорпиона я бы опознала.
– Спецбригада? За мной?
– Брамайны. За мальчиком.
– Шутите?
Тиран рассмеялся:
– Любой корабль был бы замечен еще на подлете к Ларгитасу. Замечен и задержан.
– У нас гости, – повторили губы Линды.
Под глазом Т-телохранителя забилась синяя жилка. Если это был пульс, то с таким пульсом везут в реанимацию. Казалось, тонкая кожица вот-вот лопнет и по лицу комиссара Рюйсдал потекут кровавые слезы.
– На верхних этажах идет бой. Я слышу эмоциональный всплеск.
– Что вы слышите?!
– Там убивают и умирают. Это болезненно, а вы меня отвлекаете. С вашими дурацкими кораблями разберетесь потом. У нас гости, их надо встретить.
Тиран кинулся к столу. В контрольных сферах тянулись пустые бесконечные коридоры. Минус девятый, минус восьмой, минус первый. Стоп-кадр из архивного хранилища, ничего общего с реальностью, какой бы та ни была.
Сферы мигнули и погасли.
– Энергия, – пробормотал Тиран. – Кабинет обесточен. Не полностью, выборочно. Говорите, брамайны? Проклятые энергеты, как вы это сделали…
На подмогу можно не рассчитывать, понял он. Вызов не пройдет.
– Антисы, – вдруг сказала Линда. – Их привезли антисы.
– Вы шутите? – повторил Тиран.
Открыв сейф, он достал лучевик армейской модели и наплечную кобуру. Давненько Яну Бреслау не приходилось держать в руках оружие. Каждый раз напоминал себе, что надо бы сходить в тир, и всегда находились более важные дела. Будет тебе тир, старый дурак…
– Антисы. Нет, коллективные антисы. Они прилетели в составе коллантов. Я улавливаю чувственные образы.
– Сколько их?
– Не знаю. Трудно определить.
– Спецназ коллантариев? Великий Космос, я обязан был предусмотреть…
Губы Линды сложились в усмешку. Тирана озноб пробрал от этой усмешки.
– Антисы. – В устах комиссара это звучало как ругательство. – Мы с вами ничего не знаем про антисов. Урожденных, коллективных, в крапинку, в полоску. Ну, почти ничего. Мы бредем наугад. Как вы могли учесть то, о чем понятия не имеете? У Ларгитаса нет своих антисов, для вас они – слепое пятно.
Тирану захотелось ударить женщину. Ударить сильно, наотмашь, потому что Линда была права. Сдержать порыв стоило ему большого труда.
– Брамайны, – прохрипел он. – Как насчет брамайнов? Они что, знают все?!
– Нет, не все. Брамайны ничего не знают про нас, менталов.
– Вот счастье-то!
– Своих менталов у них нет. – Комиссар пропустила его сарказм мимо ушей. – Для брамайнов мы – смешные мозгоправы. Лекаришки в уютных кабинетах, режиссеры арт-транса, разгребатели неврозов. Это хорошо, это просто замечательно.
– Что тут хорошего?
– Хватит болтать. Если я не отвечаю вам – ничего личного, работаю. Уверена, кавалер Сандерсон тоже не заставит себя долго ждать…
– Сандерсон? Вы его слышите?!
Линда не ответила.
– Сандерсон! Передайте ему, пусть защищает ребенка!
Она под шелухой, понял Тиран. Она уже там, под шелухой, ей не до меня. «Лекаришки, режиссеры, разгребатели…» Менталы Ларгитаса ловили Натху, рискуя собой. И вот опять: менталы Ларгитаса принимают бой. А я сижу с лучевиком в запертом кабинете, руки мои дрожат, и пользы от Яна Бреслау – плюнуть и растереть.
– Держите дверь под прицелом, – вдруг произнесла Линда. – Они могут ворваться в любой момент. Если они захотят, дверь откроется.
И снова замолчала.
Комок подступил к горлу. С убийственной остротой Тиран позавидовал женщине. Он бы отдал правую руку, лишь бы узнать, что видит Линда Рюйсдал в галлюцинаторном комплексе, на изнанке бытия. Стрелять, в конце концов, он может одной левой. Так, как он стреляет, можно это делать вообще без рук.
IVВой сирены.
Катится, катится по коридорам. Наполняет до отказа, хлещет через край. Мигают сполохи алармов. Мигают, гаснут. Смолкает вой. Поздно. Тревога поднята. Охрана в курсе. Все, не застать врасплох. Гуру-махараджа, где ты отвлекся? Что проморгал?!
Ладно.
Конец скрытности. Теперь ставка на скорость.
Гони, конек-горбунок![6]
В конце коридора – лифт. Нет, риск слишком велик. На выходе будут ждать. Нет, не будут. Заблокируют кабину между этажами. Лестница надежнее. Вот она, лестница.
Туда. Бегом.
– За мной!
Двое рвут вперед, обгоняют. Разворот, взмах рукой: чисто! Треть пути. Половина пути. Вспыхивает табло лифта. Звякает сигнал.
– Рассыпаться!
Группа рассыпается прежде, чем разъезжаются двери. Выступ стены, укрытие. Присесть, взять лифт на прицел. Готовность открыть огонь.
Пустая кабина. В лифте никого.
Ловушка? Отвлекающий маневр?
Оглянись, конек!
Обходят с тыла? Вроде нет. Там все зачищено. Секунда, другая. Шелест сервоприводов. Двери сходятся наполовину. Расходятся. Сходятся. Расходятся. Приглашение? Чье? Неужели…
Время. Время уходит.
Ловушка?
Индикатор на табло. Зеленый. Мигает. Три короткие вспышки: «Внимание!» Две короткие: «Ты и я». Одна длинная: «За мной!» Сигналы, отработанные на Чайтре.
– За мной!
Спасибо, гуру-махараджа.
Конец скрытности. Теперь ставка на скорость.
Бойцы бегут. Вливаются в лифт. Острая ледышка колет в затылок. Опасность! Кач вправо, влево, разворот. Лучевик, прицел, выстрел. Поздно. Кто? Замыкающий, сержант Шеной. Лежит, сучит ногами. Луч прошел навылет. В груди черное отверстие. Дымится.
Ларгитасец. Дырка в животе. Дымится.
Он проводит тебя, сержант.
Двери лифта закрываются. В щель видно: Шеной вспыхивает. Пламя белое, бездымное. Полторы секунды. Тело сгорает дотла. Уже не видно. Двери закрылись.
Минус один.
Кнопки? Сенсоры? Нет. Управляющая матрица? Нужно знать код. Дрожь пола. Кабина идет вниз. Гуру-махараджа, ты на высоте. Мы внизу, а ты на высоте.
Закрыть глаза. Нет, нельзя. Закроешь, а Шеной горит.
Лучше так.
Запах мужского пота. Климат-контроль против адреналина в крови. Победа за адреналином. Чистая победа, не придерешься. Успокойся, конек. Остановка. Лифт стоит. Сигнал отсутствует. Двери закрыты. На табло цифра: «-8».
Гуру-махараджа? Ты знаешь, где держат Натху?!
Вряд ли. Просто лифт ниже не идет. Сами, дальше сами. Открываются двери. Заряд лучевика: осталось больше половины. Хватит. Стволы глядят в коридор. Ищут цели. Буква «Т»: перекресток. Планировка та же, что и на верхних уровнях. Двое направо. Двое налево. Двое со мной – прямо. Встреча – на дальнем конце уровня.
Вторая лестница. Она должна там быть.
– Проверка всех помещений! Бегом!
Двери распахиваются без принуждения. Одна за другой, по очереди. Гуру прокладывает путь. Трудно привыкнуть. Всякий раз кажется: навстречу повалят вооруженные ларги.
Кабинет. Никого.
Кабинет. Никого.
Кабинет. Никого.
Дальше, дальше…
Медцентр? Комнаты обслуги? Дежурка? Ничего. Никого. Успели, вывели. Нет, не вывели. Не успели бы. Значит, Натху не здесь. Идем ниже. Закончим проверку и пойдем.
Девять – число Чайтры. Девять – число храбрецов. Число экстремистов. Девятка – трагическая смерть. Свобода. Гибель от ран. Натху на минус девятом, я уверен. Нумерология – бред, шарлатанство. И все равно я уверен.
Скачи, конек!
Лейтенант Банерджи. Перед лейтенантом распахивается очередная дверь. Тень на полу. Отблеск на
