– Нас ждет опасный путь, – продолжает Лонан и сглатывает. – Но бояться нужно не меня. – Он кивает на кинжал: – Давай. Убей, если ты почувствуешь себя лучше.
Значит, Лонан приготовился к самому худшему варианту. Он готов умереть от своего же кинжала – лишь бы не разболтать лишнего. Шах и мат, Иден. Любой ход обернется для меня поражением, и Лонан прекрасно это понимает. Допустим, убью я его… Ну и что с того? Меня прикончат Касс и Феникс. И зачем мне играть с огнем? Лонан мог лишить меня жизни еще вчера… и не один раз.
Но он не причинил мне вреда. Он лишь поделился водой, едой, теплом.
Я прячу кинжал в ножны, пока не успела натворить глупостей. Мои руки трясутся.
– Пойдем, – говорю я.
Лонан тоже дрожит.
Дыши глубже, Иден. Вдох. Выдох.
Наклоняю голову, чтобы случайно не задеть стену из зарослей, шагаю как можно осторожнее, чтобы не разбиться насмерть, не порезаться об острые булыжники и не обжечься об очередное ядовитое растение.
Вместо площадки под открытым небом мы попадаем в еще более замкнутое пространство: узкую тропинку обрамляют две поросшие мхом стены. Сквозь листву над головой проникают солнечные лучи. Темные камни под ногами сменяются ступеньками – ничто по сравнению с тем подъемом, который мы одолели.
Здесь нас с Лонаном и дожидаются остальные.
Ступеньки заканчиваются, листва редеет, и мы и впрямь оказываемся на вершине мира. Но ненадолго. Тоннель приводит нас в пещеру.
Феникс, протиснувшись мимо Финнли и Касса, сбрасывает с плеч рюкзак и потягивается.
– Время обеда, если кто-нибудь голоден, – объявляет он и, не оглядываясь, исчезает в темноте каменной арки.
– Мы пришли куда надо? – Лонан и Касс обмениваются долгими взглядами.
– Стал бы я иначе тащить вас на такую высоту?
Лонан сдается, но кусает губы.
– Я доверяю тебе, Касс… ты ведь знаешь, – произносит он так, словно пытается убедить в этом и себя. – А вот им – нет.
Им.
– Им?
Все тут же смотрят на меня, и разговор мигом обрывается. Лонан вроде бы подразумевал не меня… они и вовсе как будто позабыли о моем присутствии. Даже сейчас, когда они на меня пялятся, я чувствую, что речь идет не обо мне. Но о ком же тогда?..
Не знаю, в нужное место ли мы в итоге пришли, но в пещере – прохладной и сумрачной, слабо освещенной каким-то фосфоресцирующим веществом – мы делаем привал. Феникс садится на пол и достает из рюкзака еду.
Вода, хлеб, сыр, виноград… Как же мне их не хватало! Все это – то, что теперь превратилось для меня в осколки былой жизни, воспоминаний и счастья, – возвращает меня в Раньше.
Блаженство длится ровно до тех пор, пока я не замечаю на запястье потянувшегося за хлебом Касса ее. Светящуюся морду волка. Это не татуировка, хоть и расположена в том же месте, что и у Алексы. Чем дольше я на нее глазею, чем больше убеждаюсь, что волчья морда – не просто сияющее изображение. А голограмма.
И точно такая же есть у Финнли.
А у Лонана с Фениксом – нет.
38
Они наверняка знают, думаю я, пытаясь прожевать слишком большой кусок черствого хлеба, смоченного в уксусе. Я жую так долго, что у меня устает челюсть, и мне приходится запить съеденное водой. Я, несомненно, что-то упускаю. Есть же причина, по которой мы сидим все вместе, как на Тайной Вечере, а не отдельно от тех, кто носит на запястье волчью голограмму.
Но мы продолжаем мирно поедать виноград.
Пока не случается следующее.
Феникс, повернувшись к Финнли спиной, лезет за второй бутылкой. Молния на его рюкзаке делает «вж-ж-жик» – и ей вторит молния на кармане штанов Финнли. Достав точно такой же шприц, как тот, что Касс использовал для растений, Финнли вонзает его в плечо Феникса.
Это происходит мгновенно, разве что Феникс падает на пол как в замедленной съемке, – а потом все в пещере резко оживает.
Бросившись к Финнли, Лонан выбивает шприц из ее руки, и тот отлетает к дальней стене.
– Хватай шприц, Иден! Усыпи ее!
Я замираю, разрываясь между Лонаном и Финнли и не зная, кому из них верить, но затем на Лонана нападает и Касс. В глазах Касса читается напряжение, сдобренное яростью. Он в приступе бешенства пытается ударить Лонана зажатым в кулаке шприцем. Тот ловко уклоняется, но игла едва не задевает шею.
Бросаюсь за упавшим шприцем, но Финнли успевает первой и налетает на меня. У нее столь же безумный взгляд, что и у Касса. Неужели это та самая девчонка, которая сбежала со мной с заминированного берега и помогала мне в управлении лодкой, когда мы плыли к острову? Что с ней вообще случилось?..
Столкнувшись, мы с размаху падаем на пол пещеры. Финнли барахтается, стараясь выбраться из-под меня, выгнуть руку так, чтобы вонзить мне в кожу иглу, но я крепко держу Финнли.
Наконец, я выдираю из ее железной хватки шприц.
В плечо? В шею? В бедро?..
– Укол ее не убьет… Давай! – командует Лонан. – Куда угодно!
Целюсь примерно в то же место, куда она попала Фениксу, но Финнли дергается, не желая сдаваться, и игла вонзается не в плечо. Чуть ниже ключицы выступает бусинка крови.
Вот теперь все действительно кончено.
Со лба падают капли пота. Прическа, которую я сделала утром, растрепалась. В пещере царит тишина, которую нарушает лишь тяжелое дыхание – мое и Лонана. Касс, обмякнув, лежит там, где его настиг укол.
– Что… – выговариваю я, пытаясь отдышаться. – Что это было?!
Лонан, расхаживая туда-сюда по пещере, пробегает обеими руками по волосам, почесывает щетину. Он разъярен – не представляю, во что может вылиться его гнев. А вдруг в этом есть и доля моей вины? Лонан стискивает кулаки: похоже, хочет что-нибудь ударить, но сдерживается. С трудом.
– Серьезно, Лонан, – настаиваю я, – что стряслось? Тебе многое известно, и ты понимал, как их вырубить. А ведь она могла меня убить! Я могла умереть!
– Не умерла бы, – отзывается Лонан, поеживаясь. Он потрясен.
– Может, и не от шприца, но…
– Ладно, – Лонан вскидывает обе руки, сдаваясь. – Ты права… Иден.
Он меряет шагами пещеру. Вновь пробегает рукой по волосам.
– Седативного средства хватит на два часа. Оно не убивает, а нейтрализует. Но бояться стоило не только иглы.
Дыхание дается мне тяжело, словно с каждым разом я пытаюсь втянуть годовой запас кислорода. Я не могу оправиться от шока: в обычном состоянии дышать, оказывается, очень легко – ровно до тех пор, пока эта возможность не исчезает.
– Значит, у тебя есть два часа, чтобы поделиться со мной информацией, – продолжаю я, когда оказываюсь способна связно выражать свои мысли.
Я победила. Лонан кивает.
– Захвати сыр и хлеб, – бормочет он, направляясь к выходу из пещеры. Его темный силуэт
