– А имя?
Брейн вздохнул:
– Стив. Стив Хофман, – сказал он и, взглянув через плечо на кадета Диану, прошел на свою половину, где перевел дух, снял наконец пиджак и, сдернув кобуру, убрал в шкаф, а пистолет сунул под диванную подушку в гостиной.
Хотел уже присесть, но его взгляд привлекло собственное отражение в зеркале.
«Кто это?»
Брейн подошел ближе, вглядываясь в незнакомые черты. Себя прежнего он узнавал разве что по осанке и по росту. Возможно, овал лица тоже был похожим, но остальные черты были ему незнакомы, к тому же возраст – человек в зеркале выглядел едва на тридцать лет.
60
Лишь услышав, как защелкнулся замок промежуточной двери, Брейн смог немного расслабиться, почувствовать себя обычным гражданином, с минимальным количеством обязанностей. Но ненадолго.
Надо было принять душ, и пришлось доставать из-под подушки пистолет. Что за душ без пистолета под рукой? А также без штанов и ботинок тут же – возле ванны?
Это была профессиональная необходимость. Бегать босиком можно, но вот прыгать с высоты двух-трех этажей – нет. Уж лучше без носков в мокрых ботинках, чем совсем босым. Брейн эту науку проходил еще в теории, однако было дело – познал и на практике.
Поэтому пистолет-штаны-ботинки были при нем, когда он, прикрыв глаза, нежился под оплаченными казной струями горячей воды. Впрочем, нежился он не весь, часть его продолжала оставаться на посту и прекрасно помнила, где находился пистолет. А в остальном – да, он нежился.
После душа Брейн прошел в спальню и растянулся на широкой кровати – по-прежнему не расставаясь с пистолетом. В запасе у него была уйма времени – можно была выспаться дважды, если никто не помешает. С этой мыслью он и уснул, проснувшись спустя четыре часа, и, открыв глаза, уставился в темный потолок.
Рука сама нашла пистолет, и он еще с полминуты лежал прислушиваясь.
«Проникновение», – сказал он себе, подразумевая появление незваных гостей в периметре его базы. То есть жилища, то есть номера.
Соскользнув с кровати, куда дотягивался свет от уличного фонаря, просеянный через кроны деревьев, Брейн полностью погрузился в темноту. А еще через двадцать секунд приставил пистолет к затылку незваного гостя и сухо приказал:
– Не двигайся или ты труп…
Гость замер от страха, и Брейн принялся быстро обыскивать его одной рукой. Оказалось, что на незваном госте не было даже белья и им оказалась девушка-кадет.
– Диана? Что вы здесь делаете? – спросил Брейн, убирая пистолет.
– Вы… Вы дурак, сэр?
– Ах да, извините, – опомнился Брейн. – Но зачем вы здесь… То есть чем я заслужил?..
– Просто… вы милый… – выдавила она и стала плакать от пережитого потрясения.
Понимая, что это, возможно, обдуманная провокация, Брейн все же чувствовал себя виноватым и, поддавшись на провокационное поведение соседки, как мог исправлял ситуацию в течение примерно трех часов – пока не начало светать.
Когда Диана уходила, он сделал вид, что спит, и был благодарен ей, что она не стала его будить, чтобы устроить какие-то прощания со взаимными клятвами о том, что эта ночь была незабываемой, что бла-бла-бла, любовь-морковь и все такое. Она тихо ушла, и он с удовольствием раскинулся на всей территории широкой кровати.
До выхода на службу оставались считаные часы, поэтому он позволил себе заснуть еще и запустил свой биологический будильник, который сработал через полтора часа.
Проснувшись, Брейн соскочил с кровати и прошелся вдоль окон просторного номера, выглядывая наружу и фиксируя даже пустяки, вроде скомканной газеты возле урны или вьющихся над кустами насекомых. Потом достал из багажа два стоппера – устройства, которые устанавливались на косяк, после чего открыть дверь, не выбивая ее, уже невозможно.
Один стоппер он поставил на входную дверь, с отсрочкой включения после ухода на службу, а второй, с немедленной активацией, на дверь, смежную с соседним номером. Брейн посчитал, что совершил уже достаточно ошибок.
Приняв душ, он вышел из ванной, вызвал такси и стал доставать из большого чемодана свой казенный серый костюм, в котором ему предстояло показаться публике – весьма ограниченной.
Через полчаса машина прибыла – на этот раз с пилотом и из другой компании.
– Сэр, ваше такси у ворот, – сообщил по интеркому портье.
– Спасибо, я уже спускаюсь.
В лифте Брейн еще раз взглянул на свое отражение, оценивая, насколько не «по-военному» он выглядит. Совсем развязным у него выглядеть все равно бы не получилось, и фальшь стала бы очевидна даже неподготовленному наблюдателю, поэтому он играл педанта-чистюлю. Держать этот образ ему было проще – следовало лишь с брезгливой физиономией подавать руку для рукопожатия и регулярно смахивать с безупречно отглаженного пиджака невидимые пылинки.
Правда, атлетическая фигура и высокий рост не слишком соответствовали выбранному образу, однако Брейн решил, что это, напротив, может подчеркнуть его «ненормальность».
61
Таксист был молчалив и не досаждал пассажиру расспросами, однако выглядел он каким-то озабоченным, то и дело срываясь на ругань, когда отвечал на звонки по диспикеру.
«Жена, наверное», – поначалу подумал Брейн, заранее сочувствуя водителю-гоберли.
Брейн машинально фиксировал все, о чем говорил таксист в своих коротких обменах, невнятных из-за пластиковой перегородки. Однако после пятого звонка водитель стал так орать, что никакая звукоизоляция уже не помогала.
Вскоре стало понятно, что «дорогая» превратилась в «ублюдок недотраханный», что выходило за пределы внутрисемейного конфликта, и Брейн понял, что его ведут, опережая на полшага – отсюда и накладки, и стресс таксиста.
– Пожалуй, я выйду здесь… Притормозите.
– Но, сэр! Мы проехали только половину пути!..
– Не беспокойся, вот тебе за полную поездку, – ответил Брейн, оставляя на пассажирском сиденье наличные деньги.
– Но почему?! – прокричал водитель, высунувшись в окно предусмотрительно заблокированной Брейном дверцы.
– Знакомого увидел! – ответил Брейн и, проскочив через двери магазина, встал к стене и… не пожалел. Пуля щелкнула, пробив синтетическое стекло, и ранила в бедро даму, толкавшую к выходу тележку с продуктами.
Крики,
