– Не позволишь? Садись за руль и езжай в портал!
– А ты?!
– А я никого не брошу!
– Прокляну! Прокляну! – психовал бес, но все же, испарившись в воздухе, возник в машине на водительском месте.
Мы вручили деду Семену девушек, а потом вернулись за Сорокиным. Чтобы хоть как-то задержать погоню, я из последних крох своих колдовских сил создал небольшой рой, отправив его на перехват самых прытких созданий Великого Дома. Пчелы умчались к вставшим на две ноги крабам, исчезая в череде ярких белых вспышек и отрывая конечности и стебельки глаз у этих существ.
Сорокина мы на ходу забросили в салон, потом заскочили сами и стали держаться за направляющие системы пуска дымовых гранат.
– Гони! – крикнул я бесу, и тот выжал педаль газа, заставив машину рвануть с пробуксовкой.
Портал был совсем рядом, рукой дотянуться можно было, когда нас догнали искры. Штук шесть подняли землю из-под левого борта, а одна ударила точно в водительскую дверцу. Машина заскочила в воронку на правых колесах, так как другие просто не касались грунта. Суммарный взрыв не уступал по мощности артиллерийскому снаряду. Оранжевые всполохи и ударная волна ослепили и оглушили меня. Вот только с машины меня сбило нечто черное, возникшее, словно чертик из табакерки, из-под днища перевернутого «Урала». Через звенящую пелену я увидел, как оно выбило смятый бензобак, порвав крепежные ленты, и бросилось на нас.
Сознание в последний момент подсказало, что это Мясник.
Глава 36
Тьма
Я упал на землю, захлебнувшись воздухом в отшибленных легких. Вокруг была только тьма, освещаемая лишь огнями нашей машины и всполохами молний, бьющих в глубине быстро сужающейся воронки портала. Все это промелькнуло перед глазами как некий калейдоскоп, а потом огромная тварь Черной орды навалилась на меня всей своей тушей, и только слабенький щит, созданный мной, держал Мясника. Это было сравнимо с попыткой защититься обычной палкой, выставив ее между собой и бешеной собакой.
Щит вот-вот был готов сдаться, оставив меня наедине с тварью, пытающейся дотянуться до моего лица когтистыми лапами. Он уже оставил несколько глубоких царапин на руках и разодрал экипировку. Я не думал, откуда он взялся, я просто хотел жить.
Рядом со мной по земле ползала Ангелина, пуская пузыри из разорванного горла. Видимо, первый удар монстра пришелся на нее.
Я лежал на черной земле и не мог дотянуться до Иглы, которая могла бы меня спасти.
Наверное, это был конец. Но мир решил со мной не согласиться, хлопнув пятью негромкими выстрелами. Монстр выгнулся дугой, потянувшись лапами за спину, словно стараясь вытащить занозу.
Это дало мне маленький шанс, и я воспользовался им. Я ухватил первое, что попало под руку, и ударил урода. Этим чем-то оказалась спица-переводчица. Тонкий острый артефакт вошел в пародию на лицо почти до середины. Мясник судорожно задергался, как будто его било током. Да и я не мог разжать ладонь, зажав в ней спицу. Наконец она со звоном лопнула, отдавшись дикой болью в руке.
Я толкнул чудовище ногой, и Мясник упал набок тяжелой неподвижной тушей. За ним в свете габаритных огней «Тигра» стала видна Александра, держащая подарочный револьвер.
– Ты цел? – тихо спросила она дрожащим голосом.
– А ты? – так же тихо задал вопрос я, с трудом выдавливая из себя слова.
– Меня из сна ночницы вывели. Они мне показали кошмар, который заставил меня вынырнуть из небытия. Они показали твою смерть.
Я горько усмехнулся, уже зная, как отблагодарю этих ночных духов.
– Где мы? – после некоторой заминки спросила Александра.
– Не знаю, – ответил я, медленно сев и скривившись от боли, когда повернул голову. Во мне словно выключили эмоции, оставив одну лишь смертельную усталость.
Вокруг была только тьма. Под пустым провалом черного неба не было, казалось, ничего. Под ногами слегка поблескивали в свете электрических огней похожие на каменный уголь валуны, утопающие в чем-то напоминающем угольную пыль.
– Это не Земля, будь оно неладно, – раздался голос домового. – Но потом разбираться будем, сначала нужно Ангелине помочь, и Свете, и Бересте.
– Да, надо, – застонав от боли, произнес я, медленно встав.
– Мы ведь умрем? – вдруг спросила Александра, безвольно опустив руку с револьвером. – Почему?
– Посмотри по сторонам. Этот мир наполнен Черной ордой. Это ее логово, может быть, захваченный ими мир.
Я поднял ладонь и сотворил пчелу, вложив в нее единственное заклинание – фонарик. Колдовское заклинание с тяжелым жужжанием сорвалось в полет, уподобившись громадному светлячку. Оно пролетело несколько десятков метров, прежде чем выхватить из тьмы замершие силуэты оскалившихся в тишине и сверкающих глазами тварей.
Одно из чудищ клацнуло зубами, погасив огонек. Они не нападали. Им некуда было спешить. И да, мы умрем.
– Она! Моя! – разорвал тишину истошный женский крик на языке сель. – Она моя!
Земля дрогнула, когда рядом с нами на толпу тварей обрушилось огромное щупальце, вздымая черную пыль. Во тьме стали разгораться оранжевые огоньки. Десяток. Сотня. Тысяча. А потом тьма вокруг нас разорвалась. Пылающие «апельсинки» обрушились на Черную орду, а та, взревев несметным числом голосов, хлынула на созданий Великого Дома. Закипел невидимый бой, в котором наши враги стали рвать друг друга, словно дикие звери, не поделившие добычу.
А еще там грянули выстрелы.
В небо взвилось самое настоящее оранжевое солнце, как гигантская осветительная ракета. Рядом повисла в небе еще одна, выдергивая из темноты кишащую черную долину.
И из всего этого ада к нам шли фигуры. Хрупкая девушка, в которой я узнал Имиринку, и окружавшие ее вооруженные люди и нарони. То был Такасик со своей дружиной.
Девушка шла к нам трясясь, как от страшного холода, а юный лорд смотрел себе под ноги и лишь изредка бросал полный горечи взгляд на свою сестру, словно та была мертвецом.
– Вот незадача, – прошептал на вдохе дед, покачав головой. – И здесь достали. Да как подло. Девку жаль, совсем молодая еще.
Имиринка подошла совсем близко, и стало видно ее искаженное страшными муками лицо.
– Я больше не могу терпеть. Больно, очень больно, – проговорила она, глотая тяжелые слезы. – Отдайте ее мне.
– Кто ты? – сердито спросил я, сначала опустив глаза на черный кинжал, а потом посмотрев на развернувшийся вокруг нас ад.
Имиринка зло сжала губы, но вдруг рассеянно повела взглядом по сторонам и начала отвечать:
– Люди и нарони дали мне имя Великий Дом. Я… – Девушка тяжело задышала и два раза топнула по земле. – Я и есть тот мир. Я у вас все это время был под ногами. Это мои щупальца. Все они ходят, живут, размножаются на моей шкуре, как насекомые на раковине. Я Великий Дом.
– Помнишь сказку про Конька-горбунка, – тоскливо заговорил дед Семен. – Чудо-юдо рыба-кит, и во лбу церква стоит, на усах леса растут, девки ягодки берут. Поле пашут, огороды. Рыбу ловят в синих водах.
Имиринка наклонила голову, а потом произнесла, нахмурившись:
– У вас тоже есть такие, как мы?
– Вас много?
– Нас много, – кивнул Великий Дом и поднял лицо к небу. – Остальные тоже кружатся около
