Виталий Останин
Князь Благовещенский
Глава 1
Обер-секретарь
Нужно было как-то остановить мозг. Перегретый выборами губернатора, нервотрепкой последних месяцев, суетой, скандалами, мелкими интригами и недовольством первого лица. Можно было напиться, большинство так и поступало, стоило только избиркому огласить предварительные результаты «всенародного голосования». Можно, но не хотелось. Зато было острое желание сбежать от всех этих радостных и опостылевших рож. Побыть одному и подумать, что же делать дальше.
Поэтому я удрал в Первомайский парк. В отличие от Городского здесь было тихо, а старые сосны давали тень от утреннего осеннего солнца. Присел на лавку, прикрыл глаза и вырубился. Натурально! Проснулся от телефонного звонка и несколько секунд пытался сообразить, что же за звук вырвал меня из блаженной дремы.
На экране высветились буквы, складывающиеся в слово «Сам», и рядок цифр федерального номера.
«Когда это я его так обозвал?» – мелькнула мысль. Скользящим движением пальца я провел зеленую иконку вправо.
– Да, – произнес хрипловато.
– Ты пьяный, что ли, Игорь?
– С чего вы взяли, Николай Олегович? – добавив в голос немного обиды, ответил я.
– Голос хриплый, вот и подумал, – сообщил мне губернатор Амурской области. – И на совещании тебя нет. Что-то случилось?
– Все в порядке…
«Какое совещание? Утром после выборов? Да все еще пьяными валяются!»
В вопросе губернатора не было ни капли заботы. Просто вежливая формулировка, за которой, к бабке не ходи, сейчас последует…
– Живо ко мне. Люди ждут.
С минуту я тупо пялился на смартфон, разглядывая экран блокировки, – абонент отключился. Затем мотнул головой, поднялся и зашагал к парковке. Спокойно, хотя хотелось в голос заорать: «Какого хрена вам еще от меня нужно! Какое на хрен совещание! Победил – спи до обеда и не люби людям мозги!» Но пресс-секретарь губернатора, к тому же прошедшего на второй срок, не может позволить себе таких реакций. Спокойствие, собранность, рассеянная полуулыбка – образ, который я не снимал уже черт-те сколько лет. И совещание, пусть бы я о нем ничего не помнил, не повод менять привычки.
На парковке со мной случился конфуз. Я не смог найти свою машину. И, главное, не сказать, что стоянка была забита: пять авто всего! Может, не здесь поставил? Да нет же, здесь! Или нет? Долбаные выборы! Долбаная нервотрепка! Мозги не варят уже от слова «совсем»!
Некоторое время я перебегал глазами с одной машины на другую, краем сознания фиксируя какую-то неуловимую странность, но не в силах зацепиться за нее и понять, в чем, собственно, дело. Потом плюнул, сунул руку в карман пиджака и вытащил брелок сигнализации. На короткое нажатие отозвалась чужая машина. Морковного цвета кроссовер, одновременно что-то напоминающий и совершенно незнакомый.
– Что за хрень творится? – пробормотал я. С некоторой опаской подошел к машине, тронул зачем-то зеркало заднего вида.
У меня был серого цвета кроссовер «Инфинити». Это авто чем-то на него походило, но и отличалось в то же время. «Финька» дутая, вся состоящая из плавных обводов, с хищной мордой. Эта морковка тоже была хищником, но с резким силуэтом акулы. Немного походила на «Ровер», до того как его зализали до женского джипа. Я в машинах разбирался, но эта модель была мне незнакома.
Бормоча под нос маты, я пошел вокруг автомобиля, высматривая что-то, сам даже не знаю что. На радиаторной решетке красовался незнакомый логотип. Он походил на значок «фольксвагена», только перевернутый наоборот, отчего читался как символ московского метрополитена. Дойдя до бампера, я обнаружил еще один такой же логотип. И надпись хромированными буквами на русском языке: «Москвич В-8».
– Приплыли… – произнес я без выражения. Резко захотелось курить, будто и не было тех двух лет со дня, когда я навсегда отказался от этой мерзкой привычки.
Это не моя машина. Это вообще хрен знает что за машина. «Москвич» – ха-ха! Он же закрылся лет пятнадцать назад, этот завод. «Москвич» – это ведро с гайками и нелепым форм-фактором, а не сверкающий хромом и лакировкой безумно дорогой на вид кроссовер!
Розыгрыш? Но кому бы… Нет, какой розыгрыш! Это же сколько сил и денег надо потратить, чтобы потом выпрыгнуть из кустов с криком: «Повелся!» Может, сон? Может, я сплю на лавке в Первомайском парке и мое подсознание подкидывает мне эти бредовые картинки? Хотя ощущение-то такое, что не сон. Очень все реалистично! Ветерок, трели птиц, тепло нагревшегося на солнце металла под рукой. Щипок за предплечье тоже противоречил этой версии.
«Документы!» – окрылила меня спасительная мысль. Из внутреннего кармана пиджака я вытащил портмоне и, бормоча «сейчас мы их проверим, сейчас мы их сравним!», открыл его.
Водительские права. Мои – лицо и ФИО на ламинированном пластике принадлежат мне. Техпаспорт… Твою мать! Что за хрень! Сделанная принтером запись свидетельствовала о том, что автомобиль «Москвич В-8», 2016 года выпуска, с регистрационным номером КБТ 88-88, оранжевого цвета, принадлежит мне.
И никого, блин, вокруг! Ни прохожего, ни дворника, ни работника парка. Ни одной живой души, к которой можно подбежать и – да плевать уже на статус с образом! – спросить: «Что происходит? Вы видите эту машину?»
Паника поднялась где-то в животе и волной устремилась в грудь, заставляя сердце стучать в ритме африканских барабанов. Усилием воли и давно нажитым навыком держать лицо в любых обстоятельствах я сумел ее удержать и запереть в куб с пуленепробиваемыми стенками. Игнорируя удары, доносящиеся изнутри этого временного изолятора, придуманного много лет назад, я попытался собраться с мыслями.
Другие машины! Да! Надо посмотреть другие машины! Сбиваясь с шага на бег, я бросился к ближайшей – тоже кроссовер, только приличного черного цвета. Явно более бюджетная модель – меньше сверкающих деталей, больше пластика в деталях корпуса. Приятная, кстати, на вид, но тоже совершенно незнакомая. На бампере, прямо над одним из стопарей, красовалась затейливая надпись «Суздалец». Три другие машины оказались «ладами» разных модификаций, также незнакомых.
Следующий шаг – телефон. Теперь я осмотрел его со всем тщанием. Не мой айфон, хотя и похож по виду. Логотипа производителя нет ни на лицевой, ни на задней панели. Кнопки включения и клавиш регулировки громкости нет, как нет и камеры. Просто черного цвета монолит, с круглой айфоновской кнопкой на нижней панели. Нажал на нее – и экран ожил.
Так, иконки чужие. Больше андроидовские, чем иосные. Трубка, сообщения, почта, адресная книга. Идем туда. Контактов много, у меня около пятисот было, здесь даже больше – 617. Забиты не мной, я так людей не маркирую. Какой-то шифр, не зная которого, определить, кто скрывается за контактом, невозможно. Быстрый поиск дал только три исключения: Сам, принадлежащий моему шефу, Люда и Мама. Остальные представляли собой БГ-008 и ИЗ-017. Называется – догадайся!
Звонить? Маме или этой неизвестной Люде? Ну не губернатору же! А что сказать? Мам, я, кажется, сошел с ума, ты могла бы вызвать «скорую» на Первомайский парк? Но делать-то что-то надо!
«Езжай на совещание! – сообщил мне голос рассудка. – По ходу разберешься».
В принципе… Что я теряю? Остановят менты? Так машина по документам моя. Зато можно будет
