– Я позвоню.
Он молча улыбнулся и раскрыл книгу.
* * *Южный Форт,
штаб-квартира семьи Красные Шапки
Москва, Бутово,
30 июня, четверг, 20:05
Привычно разогнав уйбуев обещанием массовых казней, Кувалда некоторое время бесцельно бродил по кабинету, пиная разбросанные подданными стулья, затем уставился на преданного Копыто, пытающегося вытряхнуть из пустой бутылки хотя бы пару капель виски, и угрюмо сообщил:
– Чую измену.
– Чего?
– Измену.
– Это я понял, – кивнул верный уйбуй, раздумывая, не разрубить ли ятаганом бутылку, дабы облизать внутренности. – А от кого пахнет изменой? – И шумно втянул носом тяжёлый воздух кабинета. – Я ничего такого пока не замечал.
– Измена есть всегфа, – убеждённо выдал Кувалда.
С чем Копыто оказался абсолютно согласен.
– Что верно, то верно, – поддакнул он, отказавшись от заманчивой идеи, и швырнул пустую бутылку в угол. – Но измена бывает не у всех. Измена – она как сифилис: появляется в результате отношений, а лечить надо решительно.
Одноглазый несколько секунд внимательно рассматривал неожиданно высказавшегося уйбуя, вздохнул и решил не усложнять разговор выяснением необязательных подробностей. Вместо этого поинтересовался:
– Ты когфа за столом сифел, слышал, о чём Гниличи фумали?
– Некоторые слова, – беззаботно ответил Копыто. – Те, которые они совсем громко думали, можно даже сказать – орали.
– Фумали слишком громко и смотрели на меня без уважения, – перешел к обвинениям великий фюрер.
– Да, и без него тоже.
– Разве это не измена?
– Где?
«Надо было выставить больше виски», – подумал Кувалда, после чего достал из ящика стола початую бутылку и щедро налил уйбую.
– Выпей.
– Охотно! – Копыто поднёс ко рту стакан, верноподданно выдал: – Твоё великофюрерское здоровье! – Залпом выпил и негромко закончил: – Тебе оно понадобится.
– Это ещё почему? – удивился неожиданному обороту одноглазый.
– Потому что ты больной, – ответил уйбуй, поглядывая на бутылку.
– Какой больной?
– Ну, какой, не знаю, но понятно, что скоро умрёшь, потому что ты это… как его… токсичный.
Несколько секунд Кувалда напряжённо тёр красную бандану, не веря, что разговор ему не снится, после чего взревел:
– Это я тебя сейчас токсичным сделаю! Тебя! Кто обо мне слухи распускает?!
– Ты что, видосики про себя не смотрел? – растерялся Копыто.
– Какие вифосики? – растерялся Кувалда.
Вместо ответа уйбуй достал из кармана смартфон и занялся поиском нужного файла.
– Та-ак, где же он? Я ведь вроде скачал… – И, опомнившись, добавил: – Знал, что ты спросишь, Твоё высокопревосходительство великофюрерское, вот и скачал, чтобы доложить… в смысле – донести.
– Заткнись и ищи! – велел одноглазый, вновь наполняя стаканы.
Рука слегка дрожала – великий фюрер уже понял, что судьба-злодейка подбросила ему новое испытание.
– Ага! – Уйбуй так увлёкся поисками, что не обратил внимания на выпивку. – Нашёл!
И сунул смартфон Кувалде.
Тот сначала прищурился, а затем побагровел.
Тем не менее скандальное видео великий фюрер просмотрел трижды и в гробовом молчании, даже не засопел, что стало для Копыто неприятным сюрпризом: уйбуй не ожидал, что одноглазый так разозлится. Закончив изучение «видосика», Кувалда даже смартфон не разбил – отдал хозяину и молча выпил.
Уйбуй, естественно, поддержал компанию, а поставив стакан на стол, осторожно поинтересовался:
– Так ты не знал, что в кино снимаешься?
Ответил Кувалда таким взглядом, что, будь у него два глаза, наверняка пробуравил бы и Копыто, и кирпичную стену за его спиной. Верный уйбуй уловил, что дальнейшие расспросы, скорее всего, закончатся повешением, но осторожно уточнил:
– Ты правда здоровый?
– Правфа, – ответил великий фюрер, с трудом удержавшись от желания врезать верному, но безмозглому уйбую по верной, но безмозглой голове.
«Какой смысл бить Копыто по голове, если в ней нет мозгов? Только руку отшибёшь…»
– Откуда тогда видосик взялся? – начал расследование уйбуй.
Вопрос показался одноглазому дерзким, но через мгновение он понял, что болтливый помощник обязательно разнесёт информацию по Форту, и сдержал гнев.
– Я у того эрлийца грыжу лечил, которая выскочила. Он мне порошок насыпал, чтобы её убрать, а я порошок вискарём запил.
– А чем же ещё?
– Во-во, и я так пофумал: чем ещё? А оказалось, вискарём тот порошок нельзя было запивать, – на ходу придумал Кувалда, ловко путая правду и ложь. – Вот меня и развезло.
– У меня тоже такое было, – подтвердил Копыто, припоминая подходящий случай. В бутылке ещё оставался виски, и, прежде чем предложить следующий тост, уйбуй решил предаться воспоминаниям: – Лечил я, значит, триппер – подхватил от какой-то мундепши…
– От чего пофхватил?
– Да всё в порядке, – успокоил вождя уйбуй. – Девкой она была, только дурой…
– О февках, тем более фурных, после перетрём, – строго произнёс Кувалда. – Скажи лучше, кто вифосик по Форту пустил?
– Не знаю. Это же Интернет – как выяснишь?
Выяснять через Интернет Шапки не умели, но и оставлять такое преступление безнаказанным великий фюрер не хотел.
– Узнай как-нибуфь!
– И что?
– Что?
– Даже если узнаю, то что дальше? – с неожиданной серьёзностью спросил Копыто. – Вот, допустим, ты ему бошку спилишь…
– Не спилю, а повешу, – зло перебил его одноглазый.
– Во-во…
– Чтобы не распространял!
– И тогда все скажут, что ты правда крепко болеешь и репрессируешь перед могилой, – закончил уйбуй. – Об этом сегодня тоже думали, на примере человских диктаторов.
– Фля чего репрессирую, если я помираю? – не понял Кувалда.
– От зависти, – объяснил Копыто. – Мол, сам помираешь, вот и завидуешь тем, кто нет.
– Что – нет?
– Ничего нет.
– В смысле, жить буфут?
– В смысле, жить стали бы, если бы ты им бошки не повесил.
– За бошки не повесил, – поправил уйбуя фюрер.
– Вот и не вешай.
– «Не вешай»… – Кувалда взялся за бутылку, но, к разочарованию Копыто, наливать не стал: некоторое время изучал этикетку, словно пытаясь узнать из неё что-то важное, после чего с грустью спросил: – А как я фокажу, что зфоров? Если справку от эрлийцев принесу?
– Можно и справку. А вообще… – Выпито было достаточно, мозги прояснились, и Копыто на правах старого друга решил поучить великого фюрера уму-разуму: – Ты, Кувалда, когда в «Средстве» последний раз был? Когда со своими пацанами за одним столом сидел? Когда ты народ видел, а народ видел тебя? Ты, брат-фюрер, всей семьёй занимаешься, за что тебя любят, но отделился ты от нас, отделился, вот и начинаются с тобой всякие стагнации и прочие смертоносные заболевания.
– Не ругайся, – попросил одноглазый, понимая, что в чём-то Копыто прав.
– Ты сколько на посту, брат-фюрер? – горячо продолжил уйбуй и сам себе ответил: – Сколько лет ты за нас отдуваешься: от королевы по башке получаешь, казну бережёшь, войны выигрываешь, квоты на грабежи выбиваешь…
– Ты это к чему? – насторожился Кувалда.
– К тому, брат-фюрер, что дети при тебе родились, выросли и начали виски пить, а ты всё великий фюрер…
– Не нравится?
– Мне – очень нравится, – не сбившись, то есть искренне, ответил Копыто. – Но быдло, народ то есть, хочет новизны. А тут такая тема: ты умираешь…
– Я зфоров!
– Я ведь не от себя говорю, брат-фюрер, а как бы от народа, – торопливо уточнил уйбуй, вспомнив о государственной виселице. – Я рассказываю, как народ видит: ты, стало быть, умираешь, и дети будут пить виски при другом великом фюрере. Всё честно, и жизнь продолжается.
– Как это жизнь профолжается, если я умираю?
– А ты собрался жить вечно? – с искренним изум-лением поинтересовался Копыто.
В ответ Кувалда
