Требовалось срочно отыскать приемлемый выход из положения.
А ловкий Копыто уже вынул из рук одноглазого бутылку и разливал виски по стаканам.
– Ты, если болен, брат-фюрер, то так и скажи: мы ведь братаны, мы всё поймём, и пацаны твои тоже не дураки, все при делах. Ты, главное, не забудь следующего великого фюрера после себя назначить, чтобы без междоусобицы вышло, ибо я не уверен, что смогу всех победить…
– Я зфоровый! – заорал Кувалда и пнул разговорившегося уйбуя ногой так, что тот свалился со стула. – Пошёл вон!
– Слушаюсь, Твоё великофюрерство! – провизжал Копыто, вылетая из кабинета.
Но стакан не уронил, не расплескал и дозу свою опрокинул в коридоре. На зависть охранникам.
* * *Павильон Обманщиц,
штаб-квартира семьи морян
Москва, улица Большая Оленья,
30 июня, четверг, 20:06
Каждый Великий Дом Тайного Города властвовал над вассальными семьями, маги которых использовали энергию его Источника. Некоторые из таких семей, например Шась, Эрли, концы и приставники, отличались миролюбием и примкнули к Великим Домам в том числе в поисках защиты, выходцы из других, такие как хваны и масаны, напротив, славились воинской удалью и храбро сражались в армиях своих Домов. Но самыми опасными и агрессивными из всех вассалов заслуженно считались моряны – представители небольшой семьи оборотней, искусственно выведенных два с лишним столетия назад гениальной колдуньей Зелёного Дома фатой Марой. В своём «обыкновенном» облике они являлись либо стройными, спортивного сложения блондинками – белые моряны, либо стройными, спортивного сложения брюнетками с восточными чертами лица – чёрные моряны, ещё более сильные, агрессивные, да к тому же ядовитые. А накидывая «боевую шкуру», прекрасные девушки обращались в рогатых, хвостатых чудовищ с мощными когтистыми лапами, почти непробиваемой шкурой, быстрых, сильных и обладающих практически полным иммунитетом к магии.
К грозным морянам с опаской относились даже навы, и несчастный Лебра до безумия боялся ехать в Павильон Обманщиц по такому ужасному поводу, как повышение налогов. Боялся, потому что прекрасно понимал, как бы повел себя на месте представителей зубастой и ядовитой семьи.
– Может, составишь компанию? – небрежно предложил брату, когда они выходили из казначейства.
– Куда? – не понял Майно.
– К морянам, – ровным голосом ответил Лебра.
– Разве ты к ним не съездил? – удивился старший близнец.
– Они назначили на восемь.
На самом деле Лебра едва упросил Фатму, менеджера по финансам семьи морян, встретиться так поздно: в надежде, что после работы брат отправится с ним.
– Зачем мне ехать? – осведомился осторожный Майно, в воображении которого уже появилось разъярённое казначейской наглостью чудовище. В одной когтистой лапе чудовище держало бездыханного Лебру, а другой – стучало по новенькому «Мерседесу» Майно, оставляя на нём некрасивые вмятины и царапины. – Не хочу я к морянам.
– А я потом с тобой к Шапкам, – улыбнулся в ответ Лебра.
– Зачем?
На этот логичный вопрос у младшего близнеца был готов более-менее логичный ответ:
– Позору меньше будет.
– Позор – не похороны, его можно пережить, – рассудительно отозвался Майно.
– Похороны тоже можно пережить, – заметил Лебра.
– Чужие, – уточнил Майно и ядовито закончил: – Езжай, братишка, делай то, что должен, а там будь как будет. Может, дядя Серис назовет твоим именем новый налог.
– Я ведь о тебе беспокоюсь, – с прекрасно сыгранной лёгкостью произнёс Лебра.
– Что?! – поперхнулся Майно. – Обо мне как раз беспокоиться не надо – я вытянул правильную спичку.
– Самую правильную спичку вытянул дядя Серис.
– Это верно, – не смог не согласиться старший.
– Вот и я о том же.
Они в молчании дошли до припаркованного у дворца «Мерседеса» и остановились.
– Так что там обо мне? – поинтересовался старший.
– Ты – эгоист, – посетовал младший.
– Не хочешь говорить – не надо. – Майно распахнул дверцу.
– Просто любопытно: что ты скажешь маме, когда она спросит обо мне? – трагически поинтересовался Лебра, отворачиваясь.
Атака была проведена мастерски, и удар попал точно в «десятку». Майно выругался и захлопнул дверцу.
– Не сторож я брату моему, скажешь ты и отдашь маме мои часы. Вот эти. – Лебра смахнул слезу, снял с запястья дешёвую китайскую подделку и протянул брату. – Это единственное, что не смогут переварить желудки страшных оборотней.
– В первую очередь желудки оборотней не смогут переварить твою хитрость, – проворчал Майно, пытаясь увернуться от часов.
– Нет уж, бери, – настаивал Лебра.
– Не хочу.
– Бери! Не расстраивай маму.
– Как я её расстрою?
– Это будет её единственная память о сыне. Ведь всё остальное съедят моряны…
– Они не жрут кости.
– Жрут. Перемалывают, потом пережёвывают и жрут. И даже одежду…
– Ты ещё живой!
– Это не надолго.
– Я скажу маме, что ты уехал в командировку.
– Я позвоню ей перед тем, как войти в Павильон, – пригрозил Лебра. – И всё расскажу. В том числе о том, что ты меня бросил.
– Подонок!
– Поедешь со мной?
Несколько секунд Майно смотрел на Лебру, после чего кивнул:
– Поеду.
И попытался выхватить из руки брата часы, но тот оказался ловчее, молниеносно убрал наручную собственность в карман и радостно плюхнулся на пассажирское сиденье.
– Знаешь, куда рулить?
– Знаю. – Майно снова выругался, бросил портфель на задний диванчик и занял водительское место.
Штаб-квартира оборотней располагалась в старом особняке на краю Сокольников, и шасы добрались до него меньше чем за двадцать минут, к чему Лебра оказался совершенно не готов. Уговорив Майно составить компанию, Лебра расслабился, развеселился, болтал без умолку, а оказавшись перед воротами Павильона, неожиданно понял, что внутрь старший брат не пойдёт, и снова впал в депрессию.
– Майно!
– Даже не надейся, – желчно отозвался тот, прекрасно поняв, о чём его собирается просить непутевый родственник. – Начиная с этого момента я буду оказывать тебе только моральную поддержку.
– Это как?
– Можешь мне позвонить.
– Но мама…
– Уверен, мама согласится с тем, что лучше потерять одного бестолкового сына, чем единственную опору ей в старости, каковой в нашей семье, безусловно, являюсь я.
За те двадцать минут, что у него были, Майно сумел подготовиться к разговору и отыскать весомые аргументы.
– Брат…
– Часы можешь оставить себе, пусть моряны ими поперхнутся. – Майно выключил двигатель, достал планшет и вытащил на экран новостное приложение. – Я тебя подожду, когда освободишься – поедем ужинать. – И, не удержавшись, желчно добавил: – Если будешь в состоянии, конечно.
Лебра позеленел до оттенка долларовой купюры образца 1996 года, но, поняв, что спорить бесполезно, пробубнил: «Я знал, что ты меня бросишь», взял тоненькую папочку, с которой вышел из казначейства, с силой захлопнул за собой дверцу и на полусогнутых ногах отправился к ужасным оборотням.
Майно с таким усердием изображал увлечение биржевыми сводками, что даже не обругал брата за дерзкое обращение с машиной.
«Хотя, может быть, я пнул его тачку в последний раз, – горестно подумал Лебра, приближаясь к воротам. – Интересно, кому достанется мой скутер?»
Но, прежде чем он собрался остановиться и дополнить завещание в отношении скутера, распахнулась калитка, и печальный шас увидел перед собой прекраснейшее белокурое создание, идеальную фигурку которого едва скрывало светлое платье на тонких бретельках.
– Вы из казначейства? – нежно спросило
