Из зеркала на него смотрело совершенно чужое лицо. Правильные черты лица, хорошо сложенная фигура с развитой и даже слегка гипертрофированной мускулатурой. Это было чужое тело, чужое лицо, и Ник вновь впал в ступор.
– Как же так-то? – спросил он у своего отражения. – Что произошло? Почему так-то?
Но отражение лишь синхронно повторяло все движения губ, синхронно моргало. И вновь перед глазами появилось лицо ниппонца, но слов больше не было. Ниппонец, казалось, улыбался.
– Я свободен…
Одевшись и выйдя из ванной комнаты, Ник четко знал, что ему следовало делать дальше. Хотя где-то на задворках сознания сидела занозой мысль, что нужно выполнить приказ. Он пытался отмести ее, убедить себя в том, что свободен в своем выборе действий, но слова из сообщения вновь и вновь всплывали. «Я биот, я должен…»
– Да хрена два я должен! – вдруг выкрикнул Ник. – Я Николас Коулл! Я никому ничего не должен! Я свободен! Я иду туда, куда хочу! Я делаю то, что я хочу! Я свободен!
Заноза истончилась, хоть и не пропала совсем, и Ник это видел. Видел внутренним взором, чувствовал.
– Я Ник Коулл! – заревел он вновь. – Я свободен! Слышите?! Я свободен! И никто не заставит меня делать что-то, чего я не хочу!
Что происходило дальше, Ник потом вспоминал с трудом. Ощутил он себя сидящим на полу, со скрещенными ногами. На улице сгущались сумерки, солнце уже село. Он растерянно огляделся, приходя в себя, встал, подошел к окну, выглянул. Вроде бы было утро, почему так темно?
Взглянув на хронометр трофейного коммуникатора, Ник вдруг понял, что опять выпал из реальности на какой-то промежуток времени. Он вернулся в операторскую, где в креслах сидели последние двое охранников, которых он пристрелил, а на полу, у стены, лежали еще четверо, он их оттащил туда еще утром.
– Пора уходить отсюда, – пробормотал Ник, подбирая валяющийся на полу дробовик. Но потом, передумав, он отбросил его.
Коулл спустился вниз, прошел к навесам, скинул с гравибайка брезент, активировал разгонный блок, потом запустил движок. Через пару минут информационное табло гравибайка отрапортовало, что все системы в норме и можно ехать. Ник вернулся к воротам, открыл их с помощью ручного привода, затем оседлал железного коня и выехал прочь с территории охранного блока.
32
Райбек разбирал в своем кабинете доклады, перечитывая некоторые по второму разу, делая пометки. Сверху спустили два дела, с отметкой «неотложное», пришлось отрядить четверых агентов, чтобы они начали работу. Второй день специальный детектив чувствовал себя будто бы изолированным. Русские, присланные из Бюро, готовились к отъезду, посчитав, что свои дела они закончили. От работы Райбека оторвал звонок коммуникатора.
– Райбек.
– Энди, сынок, это твоя тетушка Тильда! – послышался голос.
– Добрый день, тетя Тильда. – Райбек улыбнулся.
– Будь умницей, Энди, найди время в полдень для встречи со мной. Очень хочу тебя увидеть.
– Я понял, тетя Тильда. Ровно в двенадцать у меня будет окно.
– Отлично, Энди! Помнишь то кафе, куда мы тебя с Томасом водили, когда ты был маленьким? Я буду ждать тебя там. Ну все, до встречи!
Райбек взглянул на хронометр, отмечая про себя, сколько у него еще есть времени для работы. В этот момент в кабинет вошла Гольцова.
– Привет. – Гольцова улыбалась. – Работаешь?
– Да, – Райбек погасил экран терминала и откинулся в кресле. – С чем пожаловали, агент?
Райбек продолжал дистанцироваться от неформального общения с Гольцовой, хотя внутри все буквально начинало кипеть, когда она говорила. Ее голос буквально завораживал.
– Мы скоро уедем, – Гольцова уселась в ближайшее к Райбеку кресло. – Но я попросилась в Бюро, чтобы меня перевели сюда.
– Зачем?
– Ну как зачем, Энди? – Гольцова стрельнула глазами, а потом придвинулась ближе. – Признайся, я ведь нравлюсь тебе? Нравлюсь, я знаю. И ты, Энди, нравишься мне. Почему бы нам не познакомиться ближе?
Во рту у Райбека все вмиг пересохло. Он тронул ворот рубашки, расстегивая верхнюю пуговицу. Внутри вновь закипало, скользнула мысль, что было бы неплохо познакомиться с Гольцовой поближе прямо сейчас, здесь. Ну, а что? Запереть дверь кабинета и…
– Извините, агент, – сипло выдавил Райбек, превозмогая себя. – Но у меня есть женщина.
– Одно другому не мешает, – Гольцова буквально завораживала и голосом, и взглядом. – Это останется лишь между нами.
Райбек, незаметно для Гольцовой, мизинцем нажал на текстоглиф вызова помощника. Тот появился буквально через десять секунд, распахнув дверь со словами:
– Вызывали, босс?
– Вызывал, – кивнул Райбек. С плеч буквально гора свалилась, по крайней мере такое сейчас у него было ощущение. – Я скинул вам на терминал документацию по делу 234/4, которое пришло сегодня. Передайте техникам, пусть приступают к работе.
– Да, сэр, – кивнул помощник и вышел. А Райбек встал, прошел к двери, сдернул плащ с вешалки.
– Извините, агент Гольцова, но мне нужно ехать по делам.
Женщина поднялась, прошла по кабинету, виляя бедрами, прошла мимо детектива буквально впритирку, улыбнувшись напоследок.
– Я зайду позже, – сказала она и вышла.
Райбек облегченно выдохнул, натянул плащ, взглянул на коммуникатор. До встречи с теткой Тильдой было еще полтора часа, но и оставаться здесь он не мог.
– Дожил… – пробормотал детектив и вышел из кабинета, закрыв дверь магнитным ключом.
Он уселся в свой мобиль и откинулся на спинку сиденья, размышляя о том, что вообще происходит вокруг. Его напряженная, но привычная работа превратилась в хаос, эти заезжие из БФБ внесли какой-то диссонанс в четкий и слаженный ритм, в котором работала группа Райбека. И во всем виноват этот некстати появившийся биот.
Прокручивая в голове события прошедших дней, Райбек чувствовал нестыковки, едва уловимые, но от этого еще больше раздражающие. Почему группа Лавочкина не стала ловить биота? Раз это машина для убийств, значит, ее нужно уничтожить. Почему люди Лавочкина везде оказывались первыми? И почему они неохотно делятся информацией? Нет, понятно, это БФБ, у них свои секреты, но они же работают на его территории! И это он
