– Не многовато ли тебе умений? – Феликс наблюдал за светящимся глазком. Он потемнел, значит, кто-то подошел к двери.
Послышался звук открывающегося замка, дверь приоткрылась, из квартиры выглянула Алевтина.
– Все в порядке, – прошептала она, – хозяин сидит истуканом на кухне и смотрит в окно. В какой-то он прострации, похоже.
– Живой? – уточнил Феликс.
– Да, – Аля открыла дверь шире, пропуская коллег, – на табуретке сидит, без спинки, помер бы – на пол свалился.
– Логично, – сказал Валентин, вслед за Феликсом и Герой заходя в квартиру. За ними неуверенно шагнула Арина. Похоже, девушка была уже не в восторге от подобных приключений.
Глава 29
В маленькой кухоньке, на табуретке, придвинутой вплотную к батарее, сидел пожилой мужчина в черных брюках, ботинках, серой рубашке в крапинку и смотрел в окно. Он был точной копией своего портрета, лишь выглядел уставшим, едва ли не изможденным, словно не спал и не ел несколько дней. Феликс жестом попросил остальных повременить, а сам прошел на кухню. На появление гостя хозяин внимания не обратил, так и смотрел в окно глазами ясными, как голубые льдинки, пойманные в сети глубоких морщин.
Феликс взял вторую табуретку, присел рядом и спокойным, ровным голосом сказал:
– Николай Игнатьевич, здравствуйте. Вы меня слышите? Я к вам пришел из фонда помощи ветеранам спецназа.
Николай Игнатьевич пару раз моргнул и перевел взгляд на Феликса. Тот улыбнулся ему ободряюще и продолжил, намеренно повторяя ключевые слова:
– Фонд помощи ветеранам спецназа назначил вам дополнительное пособие к пенсии. Пособие небольшое, но лишним-то все равно не будет, верно?
– Верно, – ответил Николай, – очень вовремя, как раз деньги нужны сейчас, Олеся замуж выходит.
– Видите, как по заказу. Может, чаем угостите? А то я, пока к вам добирался, проголодаться успел.
– Я бы угостил, – Николай Игнатьевич обернулся, посмотрел на маленький холодильник, втиснутый между газовой плитой и раковиной, – да жду вот, Наташа с Олесей в магазин пошли за продуктами, долго их что-то нет, скоро вернутся. Подождете маленько?
– Конечно, – Феликс встал с табуретки, – сейчас, только в фонд позвоню, скажу, что добрался к вам, все благополучно.
Мужчина кивнул и снова уставился в окно. Феликс вышел к стоявшим у кухонной двери детективам.
– Значит так. Аля, Арина, идите в ближайший магазин, купите продуктов, надо приготовить что-нибудь на скорую руку и накормить его. Если будет называть вас Наташей и Олесей, отзывайтесь как ни в чем не бывало. Гера, Валя, вы тоже, как и я, из фонда помощи ветеранам спецназа. Сядете сейчас рядом с Николаем и постарайтесь его разговорить. Держите, барышни, – Феликс вынул из портмоне пятитысячную купюру, – и давайте побыстрее, похоже, он давно не ел.
– Мигом слетаем, – Алевтина взяла купюру, сложила несколько раз и спрятала в кулаке. – Если долго сидит голодный, лучше супчика сварганить и картошку-пюрешку.
– Это уже на ваше усмотрение.
Барышни вышли из квартиры, неплотно притворяя за собой дверь, чтобы не защелкнулся замок, а Гера с Валей направились следом за Феликсом на кухню.
– А вот еще из фонда ребята подъехали, – на ходу Феликс прихватил последнюю из трех табуреток и поставил ее рядом со своей. – Николай, знакомьтесь: Валентин, он бывший десантник, Герман, он у нас…
– Отставной козы барабанщик, – тихонько вздохнул молодой человек.
– В военном оркестре играет, – закончил свою мысль Феликс. – Посидите пока, пообщайтесь, а там, глядишь, и Наташа с Олесей придут. А мне надо еще один звонок сделать.
И с этими словами он вышел, оставив Николая Игнатьевича на попечение Геры и Сабуркина.
Квартира оказалась однокомнатной, обставлена была так же просто и неприхотливо, как и предыдущие жилища: тахта с разобранной постелью, шкаф с посудой и книжным стеллажом, тумбочка с телевизором, кресло, в центре – круглый стол, накрытый вязаной кружевной скатертью. На столе, в пышной упаковке, перевязанной красными и золотыми лентами, лежал некогда роскошный, а теперь полностью засохший букет цветов. Феликс взял его, поднимая осторожно, чтобы не высыпалась цветочная труха, и вытащил из скрюченных стеблей светло-желтый картонный прямоугольник. Тот же самый текст на английском, та же подпись – Эммануэль Санчес, только имя получателя другое. Убрав визитку в портмоне, мужчина изучил саму упаковку. Это произведение цветочного искусства относилось к компании «Декор плюс».
Отложив остатки букета, Феликс переместился к шкафу. Его внимание привлек конверт, лежащий на нижней книжной полке. В конверте оказались деньги: сто восемьдесят тысяч, ровно столько, сколько выплатила за заложенное в ломбард кольцо приемщица. Феликс сунул конверт между книжных обложек и стал искать фотоальбомы.
Вскоре его поиски увенчались успехом, только это были не альбомы, а большие конверты из фотолабораторий. Выложив стопки фотографий на стол, Феликс быстро просмотрел снимки и отложил пару: точно такую же групповую фотографию славянского вида мужчин в компании кубинских военных и одиночный снимок: высокий крепкий латинос в военной форме и берете стоял, привалившись спиной к деревянной стене, и широко, белозубо улыбался фотографу.
Пока Феликс осматривал комнату, из супермаркета вернулись нагруженные пакетами барышни. Стараясь не привлекать к себе внимание хозяина дома, они спешно взялись стряпать еду. Хотя могли особо и не стараться, Николай Игнатьевич, казалось, просто их не видел, словно Аля с Ариной были бесплотными тенями.
Убрав остальные фотографии на место, Феликс взял эти два снимка и пошел на кухню. Там, по всей видимости, разговор не особо клеился. Увидав начальство, Сабуркин только руками развел, Николай Игнатьевич не шел на контакт.
Сказав пару пространных фраз о военных действиях и служивых людях, Феликс без особых церемоний сунул под нос Николаю фото латиноса и спросил, кто это. Лицо пожилого мужчины посветлело, и с теплой улыбкой он протянул:
– А-а-а-а, Ману! Отличный мужик, хороший товарищ!
– Ману? Мануэль? Сокращенное от Эманнуэль?
Николай Игнатьевич кивнул.
– Кто он вам? Откуда знакомы?
– Воевали вместе.
Феликс склонился, заглядывая в безмятежно-прозрачные голубые глаза, и тихо произнес:
– Где?
Но ответа не получил. Николай охотно вспоминал, каким отличным боевым товарищем был Ману, но напрочь отказывался говорить, где и когда они вместе воевали. То же самое получилось и со вторым снимком. Себя он на групповом фото показывал, вот – второй справа, но когда речь заходила об остальных людях, Николай моментально уплывал в какой-то свой, далекий, туманный мир.
От булькающих на плите кастрюль потянуло куриным супом и вареной картошкой. Феликс наблюдал за человеком, но никакой реакции на уютные, аппетитные запахи домашней еды не увидел. Поняв, что больше он ничего не добьется, Феликс убрал снимки в карман пиджака, достал мобильный телефон и вышел из кухни, набирая номер. Вскоре из прихожей донеслось:
– Володя, здравствуй. Есть одна просьба. Мне нужна хорошая психиатрическая клиника… Нет, не мне лично, я пока еще держусь. Знакомому одному плоховато. Хорошо бы его сегодня из дома забрать, а то присмотреть даже некому. Да-да, сейчас все скажу. Карта его со всеми диагнозами в военном госпитале по месту жительства… Нет, туда
