А потом я достал проволоку и стал крутить из неё будущие элементы пентаграммы. Самоделка, конечно, но должно сработать.
Когда стемнело, вывел лодку на воду и дальше, где глубина позволяла, вёл её за собой на буксире. Добравшись, уже подплыв к тому месту, где был зацеп, бросил якорь. Глубина немалая, четыре метра. Сделав вентиляцию лёгких и набрав воздуха, с камнем, прижатым к груди, нырнул в воды реки. Ночь не давала возможности осмотреться, но я точно опустился на доски палубного настила судна, похоже торгового. Отлично, надеюсь на находки. На ощупь добрался до кормы и обнаружил полузакрытую заклиненную дверь. Упираясь ногами в стенку, я потянул дверь на себя и с трудом смог сдвинуть её, теперь можно протиснуться внутрь, тут наверняка есть каюты. Но уже воздуха не хватает, всё ушло на усилие при открывании двери, так что я стал подниматься по канату. Забравшись в лодку и отдышавшись, я поднял верёвкой тот камень, с которым погружался. А где мне столько камней набрать, чтобы столько нырять? Одним и тем же пользуюсь.
Дав себе полчаса отдыха и снова сделав лёгочную разминку, набрал воздуха и нырнул. В этот раз, протиснувшись внутрь, я определил, что здесь было три помещения: дверь вела, видимо, во что-то вроде кают-компании, и из неё двери в две каюты, окна со стороны кормы. Всё это я понял, шустро шаря по всему, что было вокруг. Всё интересное, что попадало в руки, убирал в котомку, висевшую на боку. Двери в каюты и не пытался открыть, пока по кают-компании работал. А когда под стол заплыл, привинченный к полу, то так о столешницу головой врезался, что чуть воды не хватанул. В общем, частично изучив помещение, выбрался наружу и, быстро работая руками и ногами, рванул наверх, воздуха уже не было. Забравшись в лодку и отдышавшись, я первым делом осмотрел реку. Пока тихо, все, кто шёл днём, на ночь приставали к берегу. Я поднял верёвку с камнем и, сняв котомку, стал изучать находки.
Первая же крупная находка – большой мужской золотой перстень с камнем, похожим на рубин. Вытряхнув из него останки пальца, ткань которого уже разложилась, я промыл перстень. Откуда палец взялся, непонятно, что-то я внизу тел не находил. Точнее, костяков. Двумя другими находками были скользкие от осадка медные кружки. Чуть меньше моей. Тоже отмыл, надо будет песком оттереть. Пошарив в сумке, достал последнюю находку. Всё же костяк в каюте был, это был ботинок с остатками ноги. Ну, меня такой ерундой не напугать, выкинул за борт.
Сделав разминку, снова с камнем ушёл под воду. Костяк нашёл в углу, обшарил его. Находки были, включая монеты, рассыпавшиеся по полу, который покрывал ил сантиметра на три. Встретились и остатки кошеля. На этом всё, всплыл, поднял самодельный якорь и, работая шестом, направился обратно к лагерю. Там, убрав находки в свой кошель – из монет одна золотая, двенадцать серебряных и около двух десятков медных, – лёг спать.
Следующие четыре дня в световое время я находился в лагере, активно занимаясь работами по пентаграмме, плёл из проволоки её элементы. Как ни жаль было камень из перстня, но, видимо, он пойдёт в работу. Жалей не жалей, а я любой камень пущу в дело, чтобы снова к Дару доступ иметь. А по ночам лазил по тому судну. Обшарил всю корму, вскрыл все двери. Даже в три этапа выволок из одной каюты сундук, привязал на палубе верёвку к ручке и отбуксировал его к берегу, где и вскрыл. Там в основном были сгнившие тряпки, вероятно одежда пассажира, но я нашёл плотно набитый кошель, и хотя золота там не было, но три сотни серебряных монет – очень неплохо. С учётом курса металлов, один золотой стоит пятьдесят серебряных монет. Одна серебряная – пятьдесят медных. Нашёл дворянскую шпагу, пару ножей, остатки пуговиц с жемчугом. В целом нашарить удалось немного.
Сундук я решил приспособить для своих нужд, почистил, отмыл, высушил и перетащил на баркас. И приметил, что дно у него слишком толстое, простучал и, подцепив ножом, вскрыл двойное дно. Там были какие-то бумаги, но они уже расплылись в однородную массу, ещё два мешочка с разными предметами, подозреваю, что это амулеты, ну или основы для них, магическое зрение-то у меня не работает, плетения не вижу. В другом мешочке россыпью было три десятка изумрудов. Ну вот как тут не поверить в судьбу? Так что после этой находки все работы по судну я свернул, для меня сейчас важно инициацию пройти, благо теперь было чем, и занимался я только пентаграммой.
Через три дня пентаграмма была готова, немного кривоватая, но на месте установки я выправлю. Получается, с момента, как я покинул столицу, живу здесь уже неполные две недели. Солидно выходит. Однако задерживаться дольше не видел смысла, все припасы подошли к концу, есть, кроме рыбы, которая успела поднадоесть, нечего. Значит, отплываем и двигаемся… Хм, у меня пока не было чёткого плана, хотя время подумать имелось. Подняться выше по реке и поискать укромное место можно, но что-то я не хотел. В основном берега реки были хорошо заселены, всё же эта река – основная транспортная артерия империи. Могут засечь выброс энергии, что мне совсем не хотелось. Однако, изучая карту, которую мне продали, я обратил внимание, что не так далеко находятся пустынные земли. Это, если карте верить, а ей, как я понимаю, лет сто, не меньше. В основном на ней указаны побережья, океан и милях в двухстах от берегов империи острова, до них можно доплыть, незаселённых там наверняка хватает, и провести инициацию, но лезть в незнакомый океан, да ещё без магической поддержки, я откровенно опасался. Вот и думаю уйти в ту пустыню и там провести инициацию. И эта идея мне нравилась всё больше и больше. Лишь одно останавливало: баркас бросить не могу, уведут ведь, найдя мой лагерь. Значит, нужно оставить его кому-нибудь на хранение. Хм, что ж, план дальнейших действий выбран, переходим к исполнению.
Не так далеко, в тридцати километрах, находилась довольно крупная деревня, рыбачья, но её жители занимались и сельским хозяйством. Там же останавливались на ночёвку и разные суда, так что деревня имела трактир. Встав на рассвете и поев жареной рыбы, я вывел из укрытия баркас и повёл его вверх по реке. Лодка буксировалась за кормой. Ветер хоть и не совсем попутный, но дул почти в нужную сторону, так что, двигаясь редкими галсами, насколько позволяла река, я ближе к
