Пока же у меня в планах сделать амулет-сканер, естественно также скрыв его маскирующим амулетом, ну и продолжать пополнять свой арсенал амулетами и боевыми артефактами. Но я это сделать могу и на борту своего баркаса. Только мне нужно как можно больше камней, а бесплатно я могу их достать лишь со дна реки. И как уже убедился, это вполне реально. Сделаю сканер, сделаю амулет подводного дыхания, хотя это и займёт порядочно времени, замаскирую и буду поднимать всё, что мне нужно, продолжая пополнять арсенал из амулетов. Неплохой план, на мой взгляд.
Поднявшись на холм, я стал спускаться по дороге к деревне, что раскинулась у берега внизу. Солидным двухэтажным строением, коим также владел староста, возвышался трактир с пристройкой лавки сбоку. Натянув поводья, я присмотрелся. Хм, странно, что-то я своего баркаса не вижу. Лодок на берегу хватает. Они отчётливо выделяются на золотистом речном песке, а баркаса нет. Но особо я не обеспокоился, староста за него отвечает, если что, выплатит втройне, поэтому, снова щёлкнув поводьями, повёл лошадь дальше. Та, чувствуя близость воды, пошла резвее. Я её часа три назад поил, уже снова хотела.
Доехав до деревни, где начал собираться люд, кроме тех, кто рыбачит, кто в огородах, и староста вышел из трактира и наблюдал с крыльца, как я подъезжаю. Кинув поводья парнишке-служке, я спрыгнул с телеги и, разминая ноги, взбежал на крыльцо, говоря старосте:
– Задерживаться не буду. Поэтому готовьте баркас, я же пока закуплю продовольствие, на те деньги, что долгом были за лошадь и телегу, ну и отплываю.
– Не получится, – развёл тот руками. – Курьер был имперский, фельдъегерь, и он забрал баркас.
– Ладно, – не особо опечалился я. – Значит, плати компенсацию в тройном размере, как и договаривались. Ну и предоставьте другую лодку. Я сам выберу, что мне понравится.
– Нет, парень, ничего платить я тебе не буду, – засмеялся староста и повернулся к двум дюжим мужикам: – Вышвырните его из деревни.
Толпа, скопившаяся у входа в трактир, подалась назад, когда я отпрыгнул. Оба мужика пошли за мной. Пришлось рвануть через толпу и бежать к берегу, бросив вещи в телеге. Быстро сформировать боевые плетения я не успею, затопчут. Но на околице, развернувшись, я уже был готов, и толпа, улюлюкая и свистя бежавшая следом, остановилась. Между моих ладоней горел шарик фаербола, но пугало их не это, а то, что огню в моих руках сопутствовало злое выражение лица. Раздвоив шарик, я швырнул их в два ближайших дома, которые вспыхнули как свечи. После этого я быстро создал десять ледяных стрел и пустил их перед собой веером в толпу. Раздались крики боли и ужаса. Три трупа – ауры гаснуть начали – и с десяток раненых, так как стрелы пробивали несколько человек разом. Я стал двигаться за разбегавшейся обезумевшей от ужаса толпой, продолжая пускать то стрелы, то фаерболы. Уже через пару минут полыхали все дома, все сараи и амбары, полыхал и трактир с лавкой. Половина жителей лежали в пыли на улицах, истекая кровью, а другая половина, живыми или ранеными, бежали прочь на холм. Староста сгорел заживо в своём трактире, я по ауре видел. Дальность позволяла, десять с половиной метров. А ты не воруй. Видно же по ауре, что врал о курьере. Продал он баркас, а деньги прикарманил и ничего возвращать не собирался.
Лошадь понеслась от огня, но на повороте телега врезалась в угол сарая, и, порвав постромки, лошадь ускакала. Забрав свои вещи, вроде ничего своровать не успели, я в три приёма отнёс всё на берег, только сундук, держа за боковую ручку, волоком тащил за собой по земле. Подобрал лодку, метров семь в длину, с румпелем, и два весла взял. Сложил вещи, установил амулет-водомёт и отошёл от берега, к которому подходило торговое судно. С него наблюдали, как полыхает деревня, и у меня спросили, что случилось, а я крикнул, что там воров покарали. Вся деревня – сплошные воры. Те решили пристать к берегу, к пристани вряд ли получится, я хоть и подостыл немного, но все оставшиеся лодки и пристань сжёг. Успел до того, как это судно вышло из-за поворота, иначе не рискнул бы.
Я сидел на лавке и делал вид, что работаю вёслами, на самом деле лодка шла на малом ходу водомёта, но надо же как-то свидетелям объяснять, отчего лодка плывёт сама, да ещё против течения. В сторону столицы я пока не торопился, у меня и тут дела есть. С мизерным запасом амулетов соваться в непредсказуемые морские воды я опасался. Вот поднакопим, там дальше видно будет. Уйдя за поворот и убрав вёсла, я пересел на корму и дал средний ход, крепко держа румпель. Стемнело быстро, но я шёл всю ночь до полной разрядки накопителя амулета-водомёта, уйдя километров на пятьсот. Без амулета ночного видения сложно было, но всего пару раз на мель выскакивал, тарана берега пока удавалось избежать. А на рассвете я увидел густые заросли камышей, завёл в них лодку, замаскировавшись, чтобы со стороны реки не заметили, и, завернувшись в одеяло, уснул. Голодный, уставший, но спокойный.
Если по поводу деревни, может, кто считает, что это немотивированная жестокость, но только напомните: а кто первым начал? Взбесили они меня конкретно, меня вообще сложно до такого состояния довести, но эти сумели, вот и получили по полной, пусть спасибо скажут, что у меня боевых артефактов не было, в этом случае выжить никому не удалось бы. И, кстати, свидетелей уйма осталось, это плохо, но не критично. Сейчас-то с холодной головой понимаешь, что зря так поступил. Правильнее было убежать, чтобы толпа вернулась и начала делить мои вещи. А ночью прийти и сжечь всех в домах прямо в постелях, тогда никто не ушёл бы. Эмоции всё, не удержался, реально меня взбесили. Трезво соображать уже потом начал. Все планы прахом пошли, и на фиг я тогда в пустыню ездил, чтобы засечки выброса не было? Теперь только костерить себя осталось, что ночью не поработал. Ночью-то поди догадайся, кто это сделал. Но тогда я так не считал: ограбить решили, унизить, посмеяться – вот и посмеялись. Да и староста тоже, местный царёк хренов, решил, что ему законы не писаны и правила договорённостей. Он прилюдно обещал, что сбережёт моё имущество, и что в результате? В результате половина жителей – трупы, остальные – не знаю, когда восстановятся, в себя придут. Да и жить теперь
