Ну, коли знак, так надобно плыть. Заодно и помыться, да постирать одежку, солнышко вон какое – высохнет. Решив так, Денис сбросил мундир, замотал одежку в рубаху и, пристроив ее на спине, решительно вошел в воду, поплыл. Кстати, не так уж и холодно оказалось, вполне даже ничего – освежающе. Да и что сказать – приятно… приятно чувствовать себя чистым после грязной трясины!
Выбравшись на берег, молодой человек живенько простирнул доломан, чакчиры и рубаху, развесил все это по кусточкам, сам же с удовольствием растянулся в траве, на солнышке! Лежи себе, загорая – красота. Ведь уже считай что дома. Отсюда до Хаминго, до штаб-квартиры Кульнева, верст пять… даже поменьше – четыре. Можно и босиком… Только мызу обойти… Хотя там, верно, уже никого и нету. Яков Петрович умен и в долгий ящик важных дел не откладывает – уже, верно, арестовал баронессу, разогнал все ее шпионское гнездовье!
Хорошо хоть успел тогда доложить. Сообразил, ага… Денис потянулся, пожевал сорванного тут же щавеля, скривился, сплюнул – и тут вдруг услышал голоса. Одеваться было некогда, а предстать хоть перед кем в таком вот нагом виде – стыдно. Да и одежка на ветках – тоже не дело. Словно у цыган в таборе.
Вскочив на ноги, гусар схватил одежду в охапку и спрятался там же, в кустах. Если женщин нет, то можно будет и выйти. Особливо ежели знакомый кто…
Голоса приближались, вот уже слышны стали шаги. Мужчины! Беглец осторожно отвел от глаз мешавшие обзору ветки… Двое молодых парней с ведрами и котелками, в расстегнутых мундирах – синих, с желтыми отворотами… Шведы! Линейная шведская пехота! Черт возьми, выходит, они уже здесь?! Перешли в наступление… Быстро!
Попадать второй раз в плен Давыдову что-то совершенно не хотелось. Пока солдаты набирали в озере воду, лихой гусар проворно натянул на себя еще не до конца высохшую одежду и, улучив момент, осторожно пошел следом за шведами, памятуя, что, ежели по пути окажется вражеский караул – так можно будет услышать.
Так и вышло – примерно через полверсты впереди послышались радостные крики. Видать, караульные дождались-таки водички. Что и говорить, приятно в жаркий-то день… Черт! Денис едва не выругался, напоровшись босой ногой на какой-то сучок. Хорошо, не до крови! Да уж, давненько босиком не ходил – с детства. Да и где тут было ходить-то – по снегу, что ли?
Обойдя караул, беглец немного подумал и решительно свернул на знакомую тропу, что привела гусара к приснопамятному навесу с соломой. Тому самому… ну, где… с этой, с Матильдой… Все же писаная красавица, да! Жаль, что шпионка.
Проходившая мимо навеса дорога вела прямехонько к мызе. Туда-то Денис и решил направиться, хотя бы разжиться хоть какой-нибудь обувью. Судя по всему, в Хаминго сейчас находились шведы, а где были свои – то предстояло еще разузнать, выяснить, и желательно при этом не попасться.
Пару раз по пути пришлось нырять в траву: пережидать, пока проедут шведские разъезды. Не считая этого, беглец добрался до усадьбы, можно сказать, без приключений, на глаза никому не попался. Свернув с дороги еще загодя, Дэн прошел прямо по лугу, а затем и вообще пополз, затаился у плетня на заднем дворе.
Мыза выглядела какой-то покинутой и притихшей. Не возились на дворе слуги, в окнах не мелькали тени. Ни звука посуды, ни кофейного запаха, ни голосов. Впрочем, коровы все-таки паслись невдалеке, на лужайке. Значит, на мызе кто-то был. Что ж делать? А ничего! Взять языка да расспросить. Потом раздобыть наконец-то обувку и хорошо бы лошадь. Какое-никакое оружие тоже неплохо бы, хотя бы охотничье ружье с припасами, на худой конец нож.
Вроде пока все казалось спокойным. Перемахнув через изгородь, беглец бросился к дому и затаился у открытого окна… Да-да, окно оказалось открытым – значит, точно кто-то тут жил. Наверное – управляющий, слуги…
Судя по всему, окно это вело в обеденную залу. Оставалось только забраться, да… Денис так бы и сделал, кабы не услышал скрип двери да раздавшиеся вдруг голоса и смех…
Однако! Гусар быстро пригнулся и усмехнулся в усы – голоса-то оказались женскими, точнее говоря – девичьими. Хотя… нет, один все же погрубее… такой подростковый, ломкий…
Ну, конечно – Матиас! Ушлый белобрысый мальчишка-слуга. Он почему-то стоял на коленях перед… перед Кайсой Мякярайнен… Тьфу! Перед Анной-Кайсой. Той самой простушкой-хохотушкой, двоюродной племянницей баронессы. Еще где-то должна быть ее подруга Миина… да, наверное, она тоже где-то здесь… не уехала же одна… хотя что-то ее не видно. Еще спит, наверное.
Прячась за кустами сирени, Давыдов спокойно обозревал залу. А посмотреть было на что! И даже не совсем спокойно.
Кайса Мя… Анна-Кайса, в голубом шелковом халате, расшитом драконами, вальяжно сидела на диване. Скорей, даже не сидела, а развалилась весьма вольно, халат ее распахнулся, обнажив прекрасную ножку почти до самого бедра! Вольно, вольно… Весьма!
Стоявший же на коленях Матиас что восторженно говорил, иногда заикаясь, – признавался в любви? Надо сказать, Анна-Кайса внимала сему весьма благолепно, смеялась, а вот и протянула ручку для поцелуя! Мало того, вдруг поднявшись на ноги, барышня резко распахнула халат… под которым ничего больше не было! Бесстыдно сверкнули грудь, бедра, лоно… Сверкнули и тут же погасли – халатик быстро запахнулся. Застонав от восторга, юный слуга бросился целовать девушке ноги…
Анна-Кайса, впрочем, ничуть не сомлела. Взяла со стола веер, постучала по голове поклоннику, что-то холодно произнесла – похоже, что-то приказывала… Веревки из влюбленного парнишка вила, вот что!
Матиас тут же вскочил на ноги, почтительно поклонился и, взяв поданный красоткой конверт, благоговейно сунул его за пазуху. Потом неловко попытался обнять девчонку… Не вышло, ха-ха! Девчонка снова что-то сказала все тем же холодным тоном. Потом все же чуть улыбнулась… взяла парня за плечи, чмокнула в лоб. Именно чмокнула, не поцеловала по-настоящему, указав рукою на дверь. Иди, мол, сначала приказ выполни… а уж потом… Влюбленный парнишка пылко прижал руку к
