– Не проблема, Майки! – пообещал Эрнесто. – Можно я буду иногда звать тебя Майки? Хотя разносолов, конечно, не обещаю. И спиртное… За твой счет и только после закрытия. От пьяного вышибалы одни беды. Приступай к работе, а я распоряжусь, чтобы тебя кормили как следует, добро?
– Добро, – нехотя выдавил Майкл.
Эрнесто улыбнулся и подошел к землякам. Долго хлопал их по плечу и быстро говорил что-то по-испански, то и дело косясь в сторону Дилана. Новый вышибала сдержанно поклонился компании, и мужчины одобрительно закивали: Майкл им явно понравился.
По перекрестку сновали машины, китайское заведение мигало иероглифами, и все выглядело не таким уж страшным.
Но так было год назад.
А с тех пор, увы, кое-что изменилось.
Например, светофоры на перекрестке перестали работать. Сломались они уже несколько месяцев назад, но чинить их никто не собирался. Исчезли многие жители, в основном латино. Зато больше стало китайцев и совершенно опущенных наркоманов, которые год назад еще не валялись на улицах, где придется… в отличие от нынешнего сезона. И хотя изначально Майкл не собирался застревать тут надолго, жизнь распорядилась иначе. Главным разочарованием было то, что ему так никто и не позвонил на мобильный, который он всячески оберегал и заряжал каждую ночь.
Поначалу было страшно. Но Майкл утешал себя мыслью, что на самом-то деле он не вышибала в этом жутковатом, живущем по закону джунглей районе. Он этакий шпион, лазутчик. И интересуют его не наглые китайские мордовороты из заведения напротив, а их влиятельные покровители. Когда родители и сестра Михаила Вихрова (коим Майкл был еще совсем недавно) погибли в том египетском теракте, когда он остался один и понял, что жить в мире, полном зла, он просто не хочет, снайпер стал искать тех, кто был готов положить жизнь за доброе, светлое будущее для всех и каждого. Это оказалось непросто: прежние начальники, заслуженные, честные мужики, при откровенном разговоре только хмурились и подливали водки.
– Миша, – сказал один из них, – я выбрал эту жизнь потому, что хотел служить добру, порядку, справедливости. И я не выполню приказ, который сочту преступным! Вот только вокруг меня много людей, которые выполнят, если им так скажут. И за это их всегда будут ценить больше, чем меня, такого строптивого. Видишь ли, многим хватает утреннего чтения новостей, чтобы разувериться во всем, что их окружает. А я вот давно не интересуюсь новостями. Я просто служу Родине. И конечно, я не идиот, чтобы думать, что меня и моих парней никогда не использовали втемную для решения каких-то своих дел. Но как разобраться, где светлое, а где темное, Миш?
– В Сети много информации о взрывах в Египте, – произнес Вихров. – И все независимые источники утверждают, что связь с Синдикатом очевидна. Они спонсировали террористов, они имеют отношение к поставкам оружия, это ясно, как божий день. Почему же мы их не раздавим?
– Молод ты еще, Миша. Твой Синдикат – это, понимаешь ли, как надводная часть айсберга. А какие силы поддерживают их на плаву? Как до них добраться, не ввязавшись в большую войну?
– Но ведь нельзя это терпеть! – Михаил обхватил голову руками. – Они убивают, а мы… Я вместо того чтобы отомстить гадам, просто буду тянуть лямку? Пока они сами к нам не придут?
– Молод ты еще, – повторил седовласый начальник. – Давай-ка выпьем. Ты приходи ко мне почаще, тебе не нужно сейчас одному быть.
– Генерал Тейлор бросил вызов, и люди пошли за ним, и даже американское правительство не посмело его остановить! – уверенно заявил Вихров.
– Ха! А ты знаешь, что твой Тейлор, возможно, это чистой воды выдумка? Кукла, понял? Которую Штаты изобрели, чтобы создать видимость борьбы. Взяли имя заслуженного полководца и им теперь прикрываются. Уж очень гладко у него все выходит: я весь в белом, идемте со мной крушить силы мирового зла. – Седовласый презрительно фыркнул и наполнил рюмки. – Не будь так доверчив, Миш. Этот Легион – тоже лишь видимая часть айсберга. Иначе их придушили бы еще в самом начале, только они объявились.
Михаил выпил, а на следующий день заявил, что увольняется. Трудно было прощаться с парнями, с которыми прошел огонь и воду, трудно было смотреть в глаза командирам, но он ушел. Если Легион – обман, то Михаил хотел сам в этом убедиться, на собственной шкуре испытать. Он больше не верил чужим словам. Жизнь потеряла прежний смысл, и нужно было обрести новый. Так он и сказал своей невесте.
– А я? – Девушка, имени которой он старался не вспоминать, взмахнула длинными ресницами. – Как же я, мы с тобой, наша свадьба… Это – не смысл?
– Теперь уже нет, – глухо выдавил он. – Я не хотел этого, но я должен воевать. Прости и… найди себе другого.
В Сети удалось найти людей, которые вроде бы были как-то связаны с Легионом. Вместе с туристической группой Михаил улетел в Черногорию, а там в первый же вечер ушел от теплого моря в горы, туда, где его должны были встретить. Пришлось кое-что рассказать о себе: снайпер, с боевым опытом. Они не поверили, но все же пригласили. Встреча не была теплой, пару часов Михаил провел под прицелами наведенных на него «калашей». Его тщательно обыскали, тут же уничтожили телефон, ноутбук и даже часы, потом допросили, потом ждали какого-то человека, потом долго шли с ним по горам, а после его снова обыскивали и снова допрашивали. Даже спустя несколько суток, уже оказавшись в сербской части Боснии, Михаил все еще был пленником, подозревавшимся в шпионаже. И все же он прошел все проверки и, под чутким надзором сменив еще две страны, оказался в Соединенных Штатах, в подготовительном лагере Легиона. Только там Вихров понял, что каким-то чудом не ошибся: здесь и правда собрались хорошие парни.
– Чего стоит жизнь, если ты ничего не сделал против подлости и предательства? – сказал как-то один обаятельный рыжеволосый паренек, которого бойцы меж собой звали то ли Пламя, то ли Зажигалка. – Зло существует, и если с ним не бороться, оно поглотит весь мир. Я даже имя поменял и хочу забыть
