Красочное великолепие дворца сменяется серым камнем, поблескивающим в дрожащем свете фонаря. Множество ступеней уводит нас вниз, отрезая любую возможность побега. Мы достигаем длинного прямого коридора с железными дверями по обе стороны. Камеры.
— Заприте их, — велит Терон.
Крик Нессы обрывает захлопнувшаяся перед ней, Коналлом и Дендерой дверь. Предвестников Расцвета загоняют в соседнюю с ними камеру, Мэзера — последним. Он борется с корделлианцами, дерется с рвением и силой, которых у меня больше нет. Отталкивается ногами от дверного косяка и отшвыривает держащих его солдат к противоположной стене. Я застываю в руках Терона, когда корделлианец кулаком ударяет Мэзера по скуле.
— Хватит. — Терон открывает камеру и толкает меня внутрь. — Посадите его сюда и оставьте нас.
Я, споткнувшись, прохожу в глубь камеры и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы поймать Мэзера, которого солдаты толкнули вслед за мной. Восстановив равновесие, он разворачивается лицом к корделлианцам. Мэзер встает так, чтобы загородить меня собой. Я вцепляюсь в него, желая обрести опору, и он принимает защитную стойку, снова готовый биться.
Корделлианские солдаты, следуя приказу, уходят. Терон, склонив голову, слушает, как они поднимаются по лестнице. Когда дверь наверху захлопывается, он заходит в камеру.
— Тронешь ее, и я тебя убью, — рычит Мэзер, еще плотнее вставая ко мне спиной.
Пройдя мимо нас, Терон останавливается у правой стены, оставив дверь открытой. Мы с Мэзером замечаем это одновременно. Мэзер кидается к двери, потянув меня за собой. Мы почти достигаем ее, когда позади раздается звук, заставляющий меня затормозить. Громкий щелчок замка.
Я выдергиваю руку из пальцев Мэзера. На его лице написана тревога, но я поворачиваюсь к Терону. Тот стоит лицом к стене, уронив руки. Его запястье приковано цепью к стене. Он приковал себя к стене? Терон опускается на колени, глядя в грязный каменный пол. Его тело сотрясает крупная дрожь, и он покачивается взад-вперед.
— Терон? — зову я его сдавленным от отчаяния голосом.
— Я долго так не продержусь, — отзывается он.
Я кидаюсь к нему, а Мэзер — ко мне.
— Стой! Что ты делаешь? Нам нужно бежать!
— Нет! — кричу я, и слово эхом отскакивает от стен. — Я не оставлю его здесь…
— Оставишь, — хрипит Терон, впиваясь пальцами в трещины между камнями. Костяшки его пальцев белеют, на лбу выступают капли пота. Горящие в коридоре свечи окрашивают его неровным, мерцающим светом. — Я не должен отпускать вас. Я должен держать вас здесь, но… вам надо уходить. Немедленно.
Я осознаю, что происходит с Тероном. Это последняя крупица озарения перед тем, как Распад полностью овладеет им. Последний вздох перед погружением во тьму.
Я делаю шаг к Терону. К тому, чьи цели прямо противоположны моим. Нас ничего больше не связывает, но я знаю, что не могу позволить Ангре его забрать.
— Нет, ты пойдешь с нами, — подхожу я к нему. — У тебя теперь есть королевский накопитель, ты можешь использовать его магию, чтобы избавиться от проникшего в тебя Распада. Ты просто должен пожелать этого, Терон, ты просто должен…
— Я этого не желаю. — Он достает из-за пояса кинжал и отбрасывает в сторону так стремительно, словно кинжал — живое пламя, а он сам — сухое полено. — Я… я согласен с Ангрой. Мне нужна его магия, а не накопители. Довольно с нас накопителей. Я хочу, чтобы мир освободился, чтобы все стали равными, но я не хочу… причинять тебе боль. Я не причиню тебе боли. — Вырвавшееся из груди Терона рыдание сотрясает все тело. — Я не сделаю с тобой того, что сделал с моим…
Он сгибается, зарывшись руками в волосы, рыдания перемежаются рваными стонами. Я открываю рот, но не произношу ни слова. Что я могу сказать? Что могу сделать?
Опустившись перед ним на колени, я кладу ладонь ему на руку.
Терон теперь обладатель накопителя, и между нами образуется непостижимая магическая связь. Сознание открывается видениям, и я с болью в душе смотрю их.
Терон в Винтере перед нашим отъездом отдает приказ своим людям захватить Винтер в мое отсутствие. Что бы там Ноум ни думал, власть уже не была в его руках. Она была в руках Терона. Правда, Терон не осознавал того, что делает. Приказы и пожелания мгновенно приходили ему в голову и столь же стремительно покидали ее, точно свечу на миг зажигали и тут же гасили.
Терон в Саммере разговаривает с мужчиной в винном погребе. Губы вентраллианского раба изогнуты в неестественной, лживой улыбке. Он весь пропитан Распадом.
— Ты помнишь о том, что случилось? — спрашивает он, выходя их тени. — Помнишь о том, что он тебе показал?
Винный погреб исчезает, и его место занимает другое видение.
— Отец, остановись!
Юный Ангра кричит на отца — мужчину, который внешне напоминает нынешнего Ангру, только крупнее и выше. Они стоят у входа во дворец Эйбрила. Полумрак мешает рассмотреть все в подробностях. Мужчина поднимает руку и резко опускает вниз, и я слышу треск кости, ломающейся о камень. Ангра кричит. Его отец убегает, спотыкаясь во тьме, оставив сына у лежащего на полу тела.
Светлые волосы каскадом струятся по плечам женщины, одна сторона ее головы превратилась в кровавое месиво. Я видела ее на картинах во дворце Эйбрила. Она смотрит на Ангру так же, как Ханна смотрела на меня. Эта женщина — его мать.
Видение тает, и Терон, отшатнувшись, ударяется о полки в винном погребе Саммера.
— Нет, — шепчет он, прижав ладони к вискам.
Но его голос слаб, в нем сквозит неуверенность, будто часть его помнит, что показывал ему Ангра. Будто часть его трепещет от этого воспоминания и наслаждается им.
Отец Ангры убил свою жену. Ангра использовал сходство их судеб, чтобы сломить Терона.
— Нет! — кричит Терон.
— Ты такой же, как он, — продолжает раб. — Он идет. И он придет за тобой.
Сверкает лезвие.
Терон стоит
