Терон ничего этого не помнит, Распад швыряет его из стороны в сторону, пытаясь поглотить сознание.
Что-то из предлагаемого Распадом совпадает с его желаниями. Например, могущественная сила, которую можно распространить по всему миру. Другое он отказывается принимать — например, захват Винтера и принуждение пойти по безопасному, по его мнению, пути. Ради меня.
Но сейчас он все вспоминает. Он видит все это вместе со мной, моя связь с его магией вытаскивает из Терона воспоминания, в то время как с каждым новым ударом сердца Распад пробирается в его разум и оседает на дне.
И теперь Терон больше не в силах противиться Распаду. Он сопротивлялся ему, боролся с ним почти с той же страстью, с какой хотел открыть магический источник. Однако одно его желание перевесило все остальные, и именно им воспользовался Ангра, чтобы добиться повиновения Терона.
Желание объединенного мира, где все обладают магией.
Терон стонет, и я отстраняюсь от него. У меня перехватывает горло.
— Ты нужна мне здесь, — тихо говорит он. — Так надо. Это правильно. Это всех спасет…
— Терон?
Он поворачивается к Мэзеру и низким голосом велит:
— Уведи ее отсюда!
Мэзер подчиняется. Повесив корделлианский кинжал себе на пояс, он подхватывает меня под руки и поднимает. Я брыкаюсь, охваченная уверенностью в том, что никогда больше не увижу Терона. Ангра уничтожит его, Распад убьет в нем все хорошее. Он исчезнет, как все, к чему прикасается Ангра. Как часть нашей жизни, которую он у всех отобрал. Если только я не спасу всех. Я не смогу жить в мире, в котором Терон будет игрушкой Ангры. И тогда единственный выход — не жить.
Мэзер выносит меня в коридор, захлопывает дверь в камеру и опускает тяжелый затвор, запирая в ней Терона. Стоит ему это сделать, как стоны Терона перерастают в крики и начинает греметь цепь.
— Освободите меня! — кричит Терон. — Солдаты! Пленники бежали! Освободите меня!
Я приваливаюсь к двери камеры, слушая крики Терона, погрузившегося в безумие Распада. Ощущение, что я его потеряла, снедает меня изнутри. Все, что я могу делать, — безучастно смотреть в пустоту коридора.
Мэзер подбегает к камерам, в которых заперты винтерианцы. Он пытается поднять тяжелый засов, тот со скрипом поддается, но лишь слегка.
— У нас мало времени! — в панике бросает он мне. — Нам нужно…
Мэзер умолкает.
У подножия лестницы стоит мужчина. Черные волосы лежат тугими завитками, по бордовой мантии кружевом идет золотой узор, высокий воротник поднят до самых ушей. Щеку от виска до подбородка пересекает шрам.
Когда мужчина делает шаг вперед, Мэзер бросается к нему с единственным оружием, которое у него есть: корделлианским накопителем. Я вскидываю руку, останавливая Мэзера.
Рарес. Придворный библиотекарь Якима.
— Ты… — выдавливаю я.
Его присутствие озадачивает. Мой разум переполняют не состыковывающиеся друг с другом детали. Его взгляд в Якиме — изучающий, заинтересованный. Его нынешний наряд — столь похожий на какой-то другой, на…
Гобелен в галерее дворца Донати. Тяжелые мантии, темная кожа. Он не якимианец. Рарес — пейзлианец.
Он коротко улыбается в знак приветствия.
— Ложь была необходимостью, душа моя. Я не знал тебя, ты не знала меня. Разумеется, ты все еще не знаешь меня, но если хочешь, чтобы я тебе помог, то мы должны поторопиться.
Он поворачивается к лестнице. Я ошарашенно таращусь ему в спину. Мэзер хмурится, Терон кричит в своей камере, требуя его освободить.
Я кидаюсь к Раресу.
— Подожди! Что ты…
Рарес разворачивается ко мне.
— Тебе нужна была помощь, — заявляет он таким тоном, будто констатирует факт, что зимой идет снег.
Я качаю головой.
Мэзер оглядывает лестницу, ожидая, что дверь наверху откроется и нас схватят. Тогда жертва Терона будет напрасной.
— Я… Почему ты? — выдыхаю я.
Рарес достает из кармана мантии ключ. Ключ. Последний из трех. Так гобелен указывал, что мы должны найти Рареса? Рарес подходит ко мне и касается ладонью моей щеки.
Мэзер стремительно бросается к нему, и Рарес был бы мертв, если бы я не успела остановить Мэзера взмахом руки. Я смотрю в глаза Рареса и не могу дышать. Его кожа согревает мою щеку. В сознании возникает образ: гора, сияющая свинцом и пурпуром, омытая столпом золотого света.
Символ ордена Искупителей. Рарес убирает ладонь.
— Я должен был убедиться, что тебе можно доверять.
— Как… — потрясенно хриплю я.
Он улыбается.
— Обещаю, я объясню тебе все, душа моя. А теперь ты пойдешь со мной?
Я хмурюсь, пытаясь понять случившееся. Видения приходят ко мне, только если я касаюсь обладателя накопителя обнаженной кожей. Ни у кого другого в Примории магии нет, и даже пропитанный Распадом человек не может вызвать подобной реакции. Иначе бы я давно поняла, что с Тероном что-то не так. Но у Рареса есть ключ… Может, это очередное видение. Не может быть. Чтобы на меня воздействовала магия ключа, я должна прикоснуться к нему.
Кем бы ни был стоящий передо мной мужчина, он обладает магией. Он — член ордена Искупителей. И он — пейзлианец.
Мои мысли переносятся к таинственному королевству в окружении Пейзлийских гор. Вентралли, Яким, Саммер. Кларинские горы. Все королевства, в которых были спрятаны ключи, вели от Пейзли до Кларинских гор. От ордена до магического источника. Поэтому ключи спрятали там? Но почему их было так просто найти? Как много вопросов… Но теперь я знаю, как получить ответы. И знаю, куда все это время вели меня ключи.
— Мира, — предостерегает Мэзер.
У меня дрожат руки. Я все это время понимала, как надо поступить. Если бы я сделала правильный выбор, если бы слушала свое сердце и поступала так, как нужно моему королевству, то могла бы предотвратить случившееся.
Поэтому я киваю Раресу. Если есть хотя бы малейший шанс на то, что он поможет остановить жуткий хаос вокруг меня, то я пойду с ним. Какая бы опасность мне ни грозила…
