– Тогда нужно это время выиграть. Собрать армию. В конце концов, у нас должны быть где-нибудь сторонники. – Мэзер прикрывает глаза, его дыхание сбивается. – Мы атакуем его и выиграем тебе столько времени, сколько понадобится.
Я с улыбкой обхватываю пальцами его руку.
– Планы будем строить позже. А сейчас отдохни.
– Это приказ, моя королева? – улыбается он.
Я подталкиваю его к постели, но он стоит как вкопанный.
– Да, это приказ, – говорю я. – И еще я приказываю тебе никогда больше не оказываться на пороге смерти.
Я ловлю на себе его пристальный взгляд. Мэзер сжимает мои пальцы.
– Прости меня. Прости, что только в этот раз пошел за тобой.
Я не сразу понимаю, о чем он, а когда понимаю, у меня перехватывает дыхание. «Я уже дважды тебя отпустил», – сказал он.
– Ты всегда все делал на благо Винтера, – отвечаю я. На его лице такое раскаяние, что у меня сжимается сердце. Он все эти месяцы носил в душе груз вины? – Ты ничего не мог сделать, когда Ирод забрал меня в Эйбрил. Ангра все еще считал тебя сыном Ханны. Если бы он тебя нашел… все было бы намного хуже. Ты помог мне, оставшись в стороне. Я бы сломалась, если бы ты попал в его руки. А из Дженьюри я уехала по политическим причинам. Откуда ты мог знать, что все так закончится? К тому же ты гораздо больше помог мне, оставшись в Винтере и подготовив Предвестников Расцвета.
Мэзер кривит губы.
– Так и знал, что ты постараешься утешить меня. Ты говоришь об обязанностях, а я – о другом. Я должен был сделать больше. Быть кем-то большим… для тебя. Прости меня, Мира.
Я пытаюсь проглотить вставшим в горле ком. Не получается. Мэзер перехватывает мои пальцы. Я внезапно очень остро ощущаю близость его тела. Лицо Мэзера смягчается, взгляд опускается и задерживается на моих губах. Ноги подкашиваются, словно меня сносит волна.
– Тебе нужно отдохнуть, – говорю я так тихо, что сама себя едва слышу.
– Отдохнуть, – эхом повторяет Мэзер только часть фразы, будто тоже едва слышит меня, будто и ему вдруг стало трудно дышать.
Снег небесный, как же он близко. Мои губы приоткрываются. Можем ли мы сделать это? Я отстраняюсь, и этого достаточно, чтобы разрушить чары. Мэзер проводит ладонью по лицу.
– Отдохнуть. Да, наверное, стоит.
Наконец-то он позволяет мне довести себя до кровати и со стоном падает на постель. Я пячусь, боясь задержаться в комнате хоть на минуту.
– Если тебе что-нибудь будет нужно… – Я умолкаю, прекрасно понимая, что нужно мне и ему.
Мэзер наклоняет голову набок и глядит на меня с игривой улыбкой.
– То я приду к тебе сам.
Я юркаю за дверь, прикрываю ее и приваливаюсь к ней спиной.
Да что со мной такое? Я и не ожидала, что в мгновение ока избавлюсь от всех своих внутренних противоречий, но думала, что по крайней мере позволю себе любить того, кого хочу любить. Но когда закончится война, когда я доберусь до магического источника… Не хочу, чтобы Мэзер страдал.
– Возможно, он посчитает иначе, – раздается голос Рареса.
Я подпрыгиваю от неожиданности.
– Неужели? – бурчу я, чувствуя, как горят мои щеки. – Подслушиваешь?
Рарес отталкивается от стены, к которой прислонился.
– Ты мысленно кричишь, душа моя. Тебя невозможно не услышать.
– Иногда ты невыносим.
– Вы с Оаной можете обсудить меня, такого нехорошего, позже. – Рарес смотрит мне в глаза. – Ты заслуживаешь счастья, Мира. Каким бы коротким оно ни было.
Я скрещиваю руки.
– Это касается не только меня.
– Ах вот оно как! Интересно получается. Помнится, ты ненавидела Генерала и Ханну за то, что они решили все за тебя. Но сейчас ты поступаешь точно так же, как они. Ты выбираешь за Мэзера его будущее, когда он даже не подозревает о том, что нужно сделать какой-то выбор.
– Я не…
Подходящего возражения не находится. Рарес добродушно похлопывает меня по плечу.
– Готов поклясться, он считает, что ты стоишь любых страданий. Ведь так оно и есть.
Душа ноет, и даже слова Рареса не могут унять ее боль.
– Как я могу любить его, – спрашиваю я, – когда сама себя не люблю?
Рарес поджимает губы. Не успев уклониться, я получаю увесистый щелбан. Вскрикнув, потираю лоб.
– Перестань, – велит он. – Я уже сказал тебе, что не потерплю таких речей о человеке, который всех нас спасет. Ты ведешь себя так, будто любовь – это цель и, чтобы ее достигнуть, нужно приложить массу усилий. Да, усилия требуются, но любовь – не цель, а выбор. Большинство людей живут в вечном ожидании чувства, которое, может, придет, а может, и нет. Но если ты выберешь каждый день любить себя несмотря ни на что, тогда, душа моя, ничто не сможет тебе помешать.
Я усмехаюсь. Опять все крутится вокруг выбора, даже если магия ни при чем. Но я уже пыталась любить себя такой, какая я есть. Я опускаю ладонь на руку Рареса.
– Ты будешь прекрасным отцом.
Я вижу в его глазах слезы.
– Я борюсь за эту возможность, – отвечает он. – За что борешься ты?
Ответ приходит не сразу. Я знаю, что хочу предотвратить разрушение мира. Потому и просила Рареса рассказывать мне во время тренировок о маневрах Ангры. Ощущение нависшей угрозы подпитывало мои силы и ярость. Во мне бушевали и боролись неприятные и не поддающиеся контролю эмоции. А вот исцеление Мэзера далось легко и быстро. Оно прошло… спокойно. Вот на чем нужно сосредотачиваться при использовании магии. На чем-то приятном.
Из комнаты в конце коридора выходит Оана и прикладывает палец к губам. Фил уснул. Это так по-семейному. Так замечательно.
Я давно уже поняла, что у меня никогда не будет такой семьи. Но у меня может быть другая семья… с Мэзером. И весь остальной мир заслуживает спокойного семейного счастья. Вот за что я борюсь. Рарес улыбается.
– Теперь ты
