– Это комбинация аллелей, которая в итоге складывается в фенотип. Можешь предположить, что это?
Проверка? Серьезно? Я пытаюсь шевелить мозгами, но не могу вспомнить ничего ни об этой комбинации, ни даже о ее компонентах. Черт, я и здесь все завалила. Запинаясь, я произношу:
– Я н-н-не знаю.
Она наклоняется ко мне.
– Коммуникабельность.
Я смотрю на нее, прищурившись.
– Но разве на нее не влияют тысячи генов? И окружающая среда?
– Да, но я думаю, что эта комбинация – ключевая. Измени их соответствующим образом – и «фактор Q» у этого человека взлетит до небес. Ты знаешь, что это значит?
Спасибо Эви, я имела кое-какое представление.
– Показатель, который используют, чтобы измерить известность публичной персоны и ее способность нравиться людям, верно?
– Хорошая девочка.
Только теперь до меня доходит суть того, что она сказала.
– Ух ты. Если вы разработали терапию, которая повышает этот фактор, люди в очередь за ней выстроятся.
Ее глаза блестят.
– О да, непременно.
Я киваю в сторону главных ворот.
– А этих людей снаружи вы будете бесить еще сильнее.
Она кривится.
– И снова да.
Я прикусываю губу.
– Исследователи, которых я читала, пишут, что привязать гены к индивидуальным чертам характера слишком сложно. Они могут объяснить лишь малую часть нашего поведения.
Она рассматривает картинки и медленно проводит мизинцем вдоль фрагмента генетического кода, который, похоже, читается как С-А-Т.
– Большинство людей просто ищут не там. Я проделала предварительную работу, из которой следует, что это вполне возможно.
– Правда? Вы никогда этого не упоминали.
Она складывает руки домиком.
– А как ты думаешь, почему?
На ответ мне хватает наносекунды.
– Потому что это до невозможности противоречиво. И вам все равно не разрешат зайти дальше опытов на животных.
Она нажимает пальцем на воображаемую кнопку, висящую в воздухе.
– Бинго.
Я смотрю в окно ее кабинета, на пасмурный июньский день. На роскошном газоне я замечаю что-то коричневое и смятое. Это птица, которая врезалась в совершенно чистое и прозрачное оконное стекло. Жаль, что генная терапия не может воскрешать мертвых.
Я быстро отвожу взгляд.
– Хм, не хочу вас обидеть, но если вы работаете на таком продвинутом уровне, почему бы не сконцентрироваться на болезнях?
– А кто сказал, что я ими не занимаюсь? Но над этим работают и тысячи других исследователей.
Глаза доктора Стернфилд горят, несмотря на то, что в остальном она держится холодно.
– Однако я знаю на собственном опыте, как социофобия может уродовать жизнь. И ты тоже знаешь.
Я нервно глотаю слюну.
– Потому вы и поделились этим со мной?
Она опускает руки на стол и глубоко вздыхает.
– Эйслин, я хочу, чтобы ты знала, что надежда есть.
Надежда. Я снова кошусь на компьютер.
– Вы думаете, что однажды вы действительно сможете что-то сделать со стеснительностью? Скорректировав гены?
Она заговорщически улыбается.
– Действительно сможем. Но на сегодняшний момент пусть это останется между нами, ладно? Официально мы здесь занимаемся только болезнями, в особенности под руководством доктора Гордона.
Доктор Гордон – ее папа и президент «Nova Genetics».
– Разумеется.
Она берет ручку и подписывает мои документы.
– Увидимся на семейной встрече в воскресенье?
– Конечно.
Я получила то, за чем пришла, и даже немного больше. Но я не могу удержаться и снова смотрю на маленькую кучку коричневых перьев на траве, а потом выхожу из офиса доктора Стернфилд.
Чувствуя себя посвященной в тайну, я прохожу мимо гигантской спирали и выхожу на улицу. Погода стала еще более пасмурной. К счастью, угроза дождя распугала протестующих.
Когда я еду назад в Такому, мои мысли уносятся прочь, растворяясь в повисшем над шоссе тумане. Представьте себе только, какой была бы жизнь, если бы доктору Стернфилд разрешили развивать ее исследование. Я представляю себя рядом с Джеком, вот мы лицом к лицу, и я не краснею.
Мой телефон вибрирует, и я словно деревенею. Хотя в автошколе нас никогда не заставляли смотреть кровавые видео о том, что будет, если писать сообщения за рулем, я не отвечаю. Я знаю, кто это. Я знаю, чего она хочет. Я скажу ей, что завтра вечером мне все-таки придется остаться дома.
Когда телефон вибрирует еще несколько раз, я вытираю пот со лба. Эви не сдастся так легко. Если бы исследование доктора Стернфилд было уже закончено! Если я пойду на вечеринку Дрю, она будет точной копией прошлой, на которую Эви вытащила меня, когда все остальные знают, что делать и что говорить, а я стою в стороне, сжимая в руках пластиковый стаканчик с чем-то, что должно было помочь мне расслабиться.
Я веду машину, мечтая о том, чтобы разделаться с собственной стеснительностью. Я должна суметь победить природу силой разума преодолеть ограничения, которые навязывает моя ДНК. Люди меняются. А потом они пишут об этом книги. Почему же я не могу?
Паркуясь перед нашим огороженным двором на типичной слякотной улице Такомы, я вздыхаю. Так, как я вздыхаю всегда, добравшись до моего укрытия, где я прячусь от большого, злого мира. До моего убежища.
Которое останется безопасным пристанищем только до завтрашнего дня, когда начнется моя новая работа.
Из внутренней переписки«Nova Genetics»От: Доктор Шарлотта Стернфилд,
ведущий исследователь
Кому: Сесилия Франк,
руководитель службы безопасности
Исполнять немедленно. Пожалуйста, ограничьте список лиц, которым разрешен доступ в лабораторию 6 на этаже В2, исключительно моей персоной. Запрет касается и лиц, ответственных за уборку, и обслуживающего персонала. При необходимости я буду договариваться с соответствующими отделениями, чтобы эти лица посещали лабораторию в моем присутствии.
Три
На следующее утро я мечтаю лишь о том, чтобы остаться лежать в кровати, прячась от всего. Но мне нужно зарабатывать деньги. Теперь это еще важнее, чем раньше. К тому же, Эви говорит, что работа спасателем совсем не вписывается в стереотип о типичной работе застенчивой девочки, вроде систематизации документов или ввода данных в компьютер, а значит, это открывает новые возможности для экспозиционной терапии. Много-много возможностей.
И именно от этого меня подташнивает.
Сэмми колотит в мою дверь:
– Эйслин!
Я бросаюсь к выходу, напуганная его резким криком.
– У тебя все нормально?
– Мама сказала разбудить тебя, а то ты опоздаешь и тебя уволят.
Ага, все в курсе, что перспективы оплатить колледж у меня довольно мрачные. Двигаясь тяжело и медленно, я одеваюсь. Снаружи, похоже, намечается теплый день, что означает, что по случаю открытия бассейна соберется толпа. Великолепно. Пока я веду машину, мое тело начинает дрожать тем сильнее, чем ближе я подъезжаю. В этот момент работа на складе или в пещере кажется мне куда привлекательнее.
Джени Симпсон, администратор бассейна, встречает меня у входа и вручает мне положенный по должности свисток.
– Вспомни, чему тебя учили. И
