Предчувствия оправдались. К ночи, когда мы въехали в очередную деревушку, только крупнее предыдущей, у меня болело все, что только могло болеть. Барон не собирался облегчать мучения, даже не придерживал и, судя по поведению, брезговал. Каким чудом не упала, не знаю. Лошадь надолго запомнит девицу, вырвавшую ей половину гривы. Ноги не сгибались, пальцы свело судорогой, зад отбит, ниже пояса все ныло. В довершение бед Антрей бросил меня у коновязи постоялого двора и ушел, что-то недовольно буркнув под нос. Увы, слов не разобрала, они снова превратились в абракадабру. Волшебная способность понимать окружающих улетучилась вместе с противным ветерком, забиравшимся под юбки. Холодные же тут ночи! В замке, куда меня забросила незадачливая Тесса, было теплее.
К слову, нужно выбрать имя, вряд ли «Татьяна» соответствует местным реалиям. Пока тряслась в седле, мечтая о метро и прочих благах цивилизации, придумывала аналоги и остановилась на Яне. Это имя мне давно нравилось, вдобавок короткое. Примерила на себя, мысленно пару раз повторила. Яна, Яна… Никакого дискомфорта. Вот Татьяна… Меня назвали в честь бабушки, в ту пору, когда еще не гонялись за экзотической модой на Лукреций и Горислав. Обычное имя, с историей, только не мое. Знаете, бывает так: живешь, не раздражает, но чужое. А Яна… Заодно никто язык не сломает.
И вот очередное испытание. С тоской прикинула расстояние до земли. Выхода нет, придется сползать. Только бы не удариться! Лошадь фыркнула, словно напоминая: пора бы и честь знать, освободите спину. Может, и не решилась бы, но появился конюх, босой вихрастый парень со щеткой. Не для пола, разумеется, а для лошади, такими бока чистили. При виде меня он замахал руками, указывая на дверь, за которой скрылся барон. Мол, ночуют там. Знаю, только до «там» нужно добраться. Ладно, была не была!
Мешок с картошкой упал бы элегантнее. Я с визгом приземлилась на пятую точку, успев напоследок рвануть повод, за который судорожно цеплялась. Лошадь всхрапнула и в довершение бед чуть не дала копытом в лоб. Запоздало сообразила: ей больно, и разжала пальцы. Конюх загоготал, ухватившись за живот. Ну да, ему смешно, а мне не очень. Сижу в синяках, в грязи рядом с навозной кучей, принцесса принцессой! Охая, кое-как поднялась и заковыляла к крыльцу. Рядом уже зажгли два фонаря, они, покачиваясь, отбрасывали тени на драконов, украшавших притолоку. Привалившись к ступенькам, запрокинула голову, любуясь работой безымянного мастера. Небольшие, но какая проработка деталей! Тут впервые задумалась, какие существа населяют неведомый мне мир. Вряд ли резчик воплотил в дереве свои фантазии.
Взгляд невольно обратился в небеса, словно оттуда сейчас спикирует дракон. Разумеется, ничего такого не произошло, только прикрикнула на зазевавшуюся деваху баба внушительных размеров. Судя по бочонку в руках – служанка. Я опасливо посторонилась и с уважением проводила взглядом квадратную спину. Такая женщина лошадь на скаку остановит, не то что принесет пива из погреба.
Из приоткрытой двери послышался взрыв хохота. Замерла, прижавшись к грубой, наскоро оштукатуренной стене. Из нее торчала солома, которую добавляли в раствор в сельской местности. Наверняка подмешивали и коровяк, только сейчас я думала вовсе не о строительных хитростях. Меня обуял страх. Вдруг там повторится прежний кошмар? Я не понимаю ни слова, одета хуже нищенки, стриженая – словом, идеальная жертва. Вступится ли барон? Да и кто сказал, что он там, а не, скажем, заказал еду в комнату? Но не стоять же вечно у порога? И я решилась.
Постоялый двор оправдал ожидания. Примерно так я его и представляла, только без поперечных балок, с которых свисали гирлянды чеснока, пучки трав, а то и вовсе рога. Местные использовали их вместо вешалок. Потолки низкие. Маленькие оконца толком не давали света, зато не позволяли постояльцам сбежать без оплаты. Столы и лавки, все скромно. Еду готовили в другом месте – видела, как то служанка, то мальчонка лет семи проворно бегали за дверь. Все относилось в закуток за занавеской, откуда подавальщицы разносили заказы. Их тут две в отличие от прежнего заведения, симпатичные, стройные, но такие же тихие и скромные. Глаза в пол, ни «здравствуйте», ни «пожалуйста». С другой стороны, о чем с постояльцами разговаривать, зачем влипать в истории?
Барной стойки не наблюдалось, вместо нее – лестница, которая вела на второй этаж. Значит, действительно трактир по соседству, хозяин за плату только приносит блюда. А в фэнтези все иначе. Впрочем, с книгами не совпадало многое, особенно по части прекрасных принцев.
Вздохнув, сглотнула слюну. Есть хотелось жутко, сегодня во рту не было и маковой росинки. Только вот разум подсказывал: Антрей благотворительностью заниматься не станет.
Барон обнаружился возле очага. Размеры камина впечатляли, а пустой ныне вертел свидетельствовал, что тут иногда готовили. Наверняка кабанов, остальное несолидно. Камин огромный, я могла бы спокойно лечь и вытянуть ноги.
Весело потрескивал огонь, прогоняя долетавшую с улицы свежесть летней ночи. Странно, отчего у них так холодно? Днем печет, а вечером хочется накинуть куртку.
Заметив меня, барон лениво махнул. Не веря собственному счастью, подошла. Садиться побоялась: он – аристократ, маг, я – никто.
Антрей щелкнул пальцами, и к нему подлетела одна из подавальщиц. Что он ей приказал, не знаю, но через пару минут на столе возникла тарелка с наваристой похлебкой. Даже кусок мяса имелся. Похлебка чуть поостыла, но с голодухи я почти не обратила на это внимания. Отсутствие приборов тоже не смутило, пила через край. Не хватало специй, хлеб жестковат, но с удовольствием вылизала бы глиняную тарелку, так есть хотелось. Разумеется, не стала, а то барон вышвырнет на улицу, как собачонку. Он пристально наблюдал за каждым движением. Сначала смущалась, потом перестала замечать.
В качестве десерта принесли кувшин со странной жидкостью, напоминавшей перебродивший компот. Выпила и поблагодарила за еду, хотя никто не поймет.
Антрей ужинал иначе: степенно, важно, хотя тоже руками. Что поделаешь, не придумали вилок. Зато ножом и ложкой дворянин орудовал ловко. Аппетит у него оказался неаристократический. Барон умял сначала свиные ребрышки с подливой, затем принялся за мясо в ягодном соусе, которое подавали с чем-то вроде разваренной репы. Запивал все не вином – сидром, который я узнала по запаху и цвету.
Наконец Антрей вытер губы скатертью – нам единственным ее постелили – и заговорил впервые за время ужина. Судя по тону, задавал вопросы. Напрягала память, пыталась расфокусировать сознание, но слова по-прежнему оставались абракадаброй. Очевидно, организм мобилизовал ресурсы только в стрессовой ситуации, а в обыденной упорно не желал вспоминать сакральные знания. Во всяком случае, прежние озарения приходили под руку с сердцебиением и страхом.
Убедившись, что я хлопаю глазами и ничего не понимаю, барон выругался и встал. В нерешительности поднялась следом. Как спросить, где я сегодня ночую? Однако задавать вопрос
