— Тогда мы прикинемся валорианскими матросами, которые остались на берегу, — предложил он, — и попросим, чтобы наши шлюпки подняли на палубу.
— Притворитесь валорианцами? О да, вам поверят.
— Будет темно. Лиц они не увидят, а нужные имена у нас есть.
— А как же акцент?
Арин промолчал.
— Полагаю, вы надеетесь, что ваш акцент унесет ветром, — усмехнулась Кестрель. — Но у вас все равно спросят пароль. Так что ваш чудесный план полетит на дно морское вместе с вашими трупами.
Никто не ответил.
— Пароль, — повторила она. — Кодовое слово, которое обычно есть на каждом корабле. Члены команды никому его не сообщают, чтобы наглецы вроде вас на сумели напасть на судно.
— Кестрель, что ты делаешь?
— Даю тебе совет.
Он недовольно хмыкнул.
— Ты хочешь, чтобы я сжег корабли.
— Неужели? С чего бы мне этого хотеть?
— Без них мы будем слабее.
Она пожала плечами.
— Что с ними, что без них, против империи у вас нет шансов.
Должно быть, Арин почувствовал, как изменилось настроение в комнате, когда слова Кестрель указали на очевидную, но неприятную истину: революция была обречена. Когда в ущелье войдет войско империи, присланное на замену ушедшему полку, оно легко раздавит повстанцев. Город окружат, гонцов отправят за подкреплением. И на этот раз гэррани уже не попадут в рабство. Их всех убьют.
— Погрузите в шлюпки бочки с дегтем, — приказал Арин. — С их помощью мы подожжем корабли.
— В этом нет необходимости, — снова встряла Кестрель. — Я знаю кодовое слово капитана Венсана.
— Ты? — выдохнул Арин. — Ты знаешь пароль?
— Да.
Она не знала. Но у нее была догадка. Выбор невелик: названия птиц из «Песни об оперении Смерти». И еще она помнила, как капитан Венсан посмотрел на стоявшую перед ним тарелку. Она бы не задумываясь поставила золото на то, что в день бала он выбрал ястреба — кестрел. Она умела читать мысли по выражениям лиц, будто смотрела на каменистое дно водоема сквозь рябь. Вот так же она видела решение, которое принял Венсан. И недоверие в обращенных на нее глазах Арина.
Эта мысль поколебала ее уверенность.
Арин. Разве он не доказал ей, что она вовсе не видит людей насквозь? Ведь она была уверена, что тогда, в карете, он говорил искренне. Прикосновение его губ показалось ей исполненным благоговения. Но она ошиблась.
Арин вытолкал Кестрель на улицу, и дверь дома захлопнулась за ними. Он отвел ее к краю пустого причала.
— Я тебе не верю.
— Полагаю, ты был курсе всего, что происходило в моем доме. Посылки, письма. Посетители. Ты должен знать, что капитан Венсан ужинал у нас прошлым вечером.
— Он был другом твоего отца, — помедлив, произнес Арин.
— Он привез фортепиано из столицы для моей матери. Он всегда был таким добрым. А теперь он мертв. Верно?
Арин не стал отрицать.
Лунный свет слабел, но Кестрель знала, что Арин разглядел печаль в ее глазах. Пусть видит. Ей это выгодно.
— Я знаю кодовое слово, — повторила она.
— Мне ты его не скажешь. — Облака заволокли луну, и на лицо Арина упала тень. — Ты только дразнишь меня. Ты хочешь, чтобы я возненавидел себя за то, что сделал. Ты меня никогда не простишь и уж точно не станешь мне помогать.
— У тебя есть то, что мне нужно.
Холодная тьма постепенно заполняла все вокруг.
— Сомневаюсь.
— Мне нужна Джесс. Я помогу тебе захватить корабли, а ты отдашь мне ее.
Правда порой может обмануть не хуже лжи. Кестрель и правда хотела выторговать шанс спасти Джесс — или хотя бы возможность быть рядом с ней, когда придет ее час. Но Кестрель также надеялась, что за этой правдой удастся скрыть другую цель: ей нужно было, чтобы в гавани оставалась хотя бы одна рыбацкая лодка.
— Я не могу так просто отдать ее тебе, — возразил Арин. — Судьбу выживших пленников решает Плут.
— Да, но у тебя, похоже, особые привилегии. Одну девушку ты уже забрал, почему бы не попросить и вторую?
Его губы покривились, выражая отвращение.
— Я договорюсь, чтобы тебе позволили с ней увидеться как можно скорее. Ты поверишь моему слову?
— У меня нет выбора. А теперь к делу. Ты сказал Плуту, что отправился на бал, чтобы узнать какие-то сведения от раба начальника порта. Расскажи мне, что ты узнал.
— Я поехал не за этим.
— Что?
— Нет никаких сведений. Я солгал.
Кестрель приподняла одну бровь.
— Изумительно. А ты еще что-то обещаешь и ждешь, что я тебе поверю. Честное слово, Арин, скоро ты сам не сможешь отличить, где правда, а где ложь.
Молчание. Неужели это его задело? Кестрель надеялась, что да.
— Твой план по захвату кораблей неплох, — снова заговорила она, — но некоторые детали нужно доработать.
Она изложила ему свой замысел. Принимая от нее помощь, Арин усиливает недоверие своих людей. Интересно, понимает ли он это? Гэррани лишь еще больше поверят в их любовную связь и не слишком обрадуются тому, что он слушает советы валорианки, которая наверняка имеет свои мотивы. Знает ли он, что победу, одержанную сегодня, обесценит средство, к которому он решил прибегнуть? Наверняка ему известно: побед без потерь не бывает.
Но едва ли он догадается, что капитан Венсан научил ее ходить под парусом. А если даже Арин это знает, сейчас его голова забита другими заботами. Вряд ли он задумывается о том, что ей проще простого сбежать отсюда в рыбацкой лодке.
Как только появится шанс, она им воспользуется и натравит гончих империи на этот город.
29
Арину ранее доводилось работать в гавани. Из каменоломни он снова попал в кузницу. Потом его господин умер, и Арин достался одному из наследников. В бумагах он по-прежнему значился как Коваль, но ему удалось скрыть свои навыки от новых владельцев, и в итоге его невыгодно продали на верфи. В море он никогда не ходил, но умел отличить гэрранские корабли от валорианских. Ему не раз приходилось ставить суда в сухой док. Он и другие рабы с помощью канатов укладывали корабль на бок во время отлива, а потом, стоя по колено в грязи, обдирали прилипших к днищу моллюсков. Осколки раковин летели во все стороны, оставляя на коже ярко-красные царапины. Арин помнил соленый привкус пота во рту. Морская вода плескалась, облизывая его икры, а работать требовалось очень быстро: нужно было успеть обработать весь корпус до прилива. Очистив одну сторону, рабы опять брались за канаты и переворачивали корабль на другой бок.
Потом на этих кораблях, некогда украденных у гэррани, валорианцы снова уходили в море.
Сейчас, направляясь в шлюпке к гэрранскому кораблю Венсана, оснащенному валорианскими пушками, Арин вспоминал, как тяжело ему было в доках. Однако эта работа укрепила его тело, сделав мышцы твердыми, как камень. Он был благодарен валорианцам за то, что они сделали его сильнее. Если ему хватит сил, он переживет эту ночь
