Кестрель осматривала полки, размышляя, можно ли поставить побольше книг, и вдруг заметила одну деталь. У одной из верхних полок, встроенных в стену, вместо деревянного задника была расписанная ширма с реалистичными древесными узорами.
Кестрель подошла ближе, поднялась на цыпочки, отодвинула стоявший на полке барометр и постучала по ширме. Раздалось эхо — за стеной находилось помещение. Из-за разрисованной ширмы кто-то мог следить за тем, что Кестрель делает, слушать ее игру, все ее разговоры здесь. В бывшей комнате Верекса, которую император отдал ей. Правитель Валории определенно любил такие игры.
Кестрель начала судорожно перебирать в памяти все, что делала в музыкальной комнате. Не совершила ли она ошибку? Не проболталась ли о чем-нибудь важном? Нет, кажется, нет. Ничего предосудительного. Ничего странного. Ничего похожего на государственную измену.
Кестрель отошла от ширмы. Кто знает, нет ли там кого-нибудь прямо сейчас. Она осмотрела коридор, пытаясь найти вход в потайное помещение. Кестрель шарила руками по резным панелям, пока сердцевина одного деревянного цветка не отозвалась на прикосновение. Панель отодвинулась.
В тайной комнате никого не обнаружилось. Здесь было темно, тесно и холодно. Из-за ширмы хорошо просматривалось фортепиано и большая часть комнаты, но не дверь. Кестрель уставилась на место, где только что сидела. Потом осмотрелась. В закутке явно прибирали, вытирали пыль, но запах здесь стоял сырой и затхлый. Как в тюрьме.
34
Кестрель старалась не оставлять отца одного. Он уже хорошо ходил, но все еще быстро уставал, поэтому она часто приходила в его покои и развлекала игрой в «Пограничье». Другие придворные предпочитали проводить время на улице, под голубым небом, прикрывшись зонтиками от солнца. «Когда в последний раз была такая чудесная весна?» — восклицали они наперебой. Свадьба в первый день лета обещала быть великолепной.
Обычно, играя в «Пограничье», Кестрель с отцом молча передвигали фигурки. Но однажды, через несколько дней после встречи с Джесс, генерал сделал весьма неосторожный ход пехотой, и Кестрель нарушила тишину:
— Зачем ты подставляешь солдат?
Он приподнял брови:
— Ты что, критикуешь мою стратегию?
— Можно было использовать пушки.
Уголки его губ дернулись вверх.
— Я что, сорвал какой-то твой план?
— Я же могу смести твои первые ряды. Прямо сейчас.
— Так вперед.
Кестрель начала злиться и упрямо не желала делать ход.
— Ты хочешь с мной поспорить? — спросил отец.
— Нет.
— И о чем спор?
Кестрель подумала о Ронане, который сейчас сражается на востоке. Вспомнила о том, как раздавила ожерелье, подарок Джесс, потому что решила, что им можно пожертвовать. Отец воспитал в ней способность принимать такие решения. Кестрель вспомнила детство, как они с Джесс гуляли, держась за руки. У подруги была такая прохладная ладошка. Кестрель представила Арина, который давно уже вернулся домой. Что он думает о ней? А потом она вообразила, будто существуют две Кестрель — одна стоит за ширмой в потайной комнате и с осуждением смотрит на другую.
— Ты так легко жертвуешь людьми.
— Это всего лишь игра.
Кестрель промолчала.
— Ты не согласна с моими методами, — произнес генерал. — Ты считаешь, что я неправильно воюю.
— Ты тратишь впустую жизни людей.
— Я всегда защищаю своих солдат, насколько это возможно. У валорианской армии прекрасные пушки и внушительные запасы пороха. Врагу нечего нам противопоставить. Порой удается обойтись малой артиллерийской поддержкой.
Кестрель представила, как Ронан сражается на передовой.
— Значит, ты предпочитаешь бросать людей в ближний бой.
— Так нужно. Это у нас в крови. Если мы не можем собственноручно заполучить то, чего хотим, мы не заслуживаем победы.
Кестрель откинулась на спинку стула.
— А ты бы предпочла, — продолжил отец, — чтобы я выстроил пушки в ряд и палил по войску варваров?
Нет, разумеется, нет. Она совсем не это имела в виду.
— Ты обвиняешь меня в том, что я зря гублю чужие жизни. Я и впрямь мог бы. Представь: тысячи, десятки тысяч убитых. Но я стараюсь сократить потери среди вражеского населения.
— Лишь затем, чтобы потом обратить этих людей в рабство.
Генерал Траян поджал губы.
— Я думаю, нам стоит вернуться к игре.
Он победил.
Верекс остановил Кестрель в коридоре:
— Я тебя искал.
— Похоже, ты подкупил неправильную служанку. Нужно было выбрать ту, которая хотя бы знает, где меня искать.
Он рассмеялся.
— Давай ты заплатишь кому-то из моих слуг, и будем квиты. С другой стороны, — принц пожал плечами, — обо мне и рассказать-то нечего. — Он взял Кестрель за руку и потянул за собой. — Пойдем, я хочу тебе кое-что показать. Точнее, подарить.
— Подарить?
— Считай это свадебным подарком.
При упоминании о предстоящем торжестве сердце Кестрель на секунду остановилось.
— Не слишком ли рано?
— Ранних подарков не бывает.
— А у меня для тебя ничего нет.
— Да брось, идем. Тебе понравится, я обещаю.
Это оказался щенок. Непоседливый черный малыш с треугольными висячими ушами и подрезанным по охотничьи хвостом. Щенок грыз ножку стула в гостиной Верекса. На деревянном полу желтела лужица.
— Тот самый щенок, — с гордостью сказал Верекс. — Это девочка. Выжила.
Кестрель наклонилась, зашуршав пышной юбкой из органзы. Собачка обнюхала ее руку и ткнулась головой в ладони, требуя почесать за ушком. Щенок, замотав коротким хвостом, игриво схватил хозяйку за запястье.
Кестрель вдруг стало тепло и спокойно, как бывает, когда входишь в дом после прогулки по холоду. Она встала, подошла к Верексу и чмокнула его в щеку.
— О, — произнес он и неловко погладил Кестрель по плечу. — Что ж… — На лице принца заиграла улыбка.
Верекс и Кестрель забавлялись со щенком: бросали бархатные подушки, а собака ловила их и трепала, словно добычу. Перья летели во все стороны. Имени щенку пока не придумали.
Это
