Важнейшими инструментами познания, таким образом, являлись тело человека, его разум и чувства. Проникая с помощью своих улучшенных и обогащенных новыми восприятиями чувств в неведомые доселе глубины окружающего мира, человек мог не только постичь найденное там новое, но и прозреть пути предстоящих его превращений в течении. Эти знания он мог использовать опять же для совершенствования своих способностей восприятия окружающего. И так, круг за кругом, познание могло длиться бесконечно. Ибо нет предела глубинам познаваемого и возможностям познающего.
Дальнейшие описываемые здесь ступени познания граничили для нас с безумием. Познавший сущность предметов и материалов и распознающий потоки света в них мог обрести способность направлять их, изменять их пути и силу, запускать и останавливать их. Но при этом он обязан был сначала обрести умения оценивать степень благотворности и разрушительности всех предполагаемых изменений, чтобы избранный путь был безопасен для всех и всего. Это можно было предугадать, тщательно изучив заранее все признаки и особенности используемых предметов и явлений и пути их обращения между собой. Все это открывало перед познающим великие и ужасные пути к власти над предметами, материалами и явлениями, а через нее – и к власти над самим окружающим миром. Но это были уже следующие, более высокие ступени познания, для которых здесь, в храме, закладывались лишь основы.
Но для того чтобы подняться даже на первую ступень познания, для развития в себе необходимых способностей человеку предстоял долгий и упорный труд. Ведь сначала нужно было так натренировать свою волю, чтобы она приобрела способность передавать любой части тела приказы разума и заставить ее исполнять их. А на это, кроме упорства и усердия, требовалось немалое время. Еще большее время требовалось для улучшения чувств и развития новых способностей. В целом времени требовалось гораздо больше, чем было отпущено человеку на жизнь. И поэтому значительное место в этой удивительной библиотеке было отведено постижению секретов продления жизни. В основе всех этих секретов лежало опять же умение чувствовать. Но на этот раз необходимо было уметь чувствовать себя. Именно об этом умении и повествовала скрижаль, на которую я обратил внимание в самом начале и с которой мы начали свой путь познания. Проникнуть же в эту тайну без долгих упражнений и упорного труда, по моей догадке, нам помогла лампа, каким-то непостижимым образом значительно усилив наше восприятие.
Следовательно, первой ступенью познания до́лжно было считать познание самого себя для того, чтобы увеличить время своей жизни. Суть его сводилась к тому, чтобы с помощью чувств точно распознавать нужды, чаяния и недуги всех частей и частиц своего тела, вплоть до самых ничтожно малых, ибо лишь в полном благополучии всей их совокупности и заключался секрет долголетия. Второй секрет заключался в исправлении неизбежных изменений, износа и одряхления, связанных со старением, и поддержание тела и духа в состоянии, предшествующем ему. Скрижали повествовали, что это возможно, и указывали пути, которыми можно было достичь определенной степени омоложения. Это состояние надлежащими стараниями можно было поддерживать, видимо, бесконечно, так как о каких-то ограничениях не было сказано ни слова.
Таким образом, здешние скрижали давали полное руководство по подготовке к самому глубокому познанию, наделяя человека всем для него необходимым. Все многочисленные упражнения по овладению своим телом и чувствами, а также по самым началам последующего проникновения в окружающее, были описаны подробнейшим образом. При этом особо подчеркивалось строжайшее соблюдение очередности этапов, отступление от которой или поспешность якобы сводили все старания на нет и вообще были пагубны. Я попытался прикинуть, сколько же времени может потребоваться на прохождение всех этапов, и отметил про себя, что я, пожалуй, еще не готов встать на этот путь. Ведь меня сейчас увлекали другие тайны. Однако возможность продлить свою жизнь была весьма заманчивой и достойной приложения стараний. Тем более что первые же упражнения с помощью лампы неожиданно дали хорошие результаты. Мне удалось унять некоторые жалобы своего естества, отчего мое самочувствие в самом деле улучшилось, а также наполовину рассосать один из шрамов. Эти результаты были просто поразительны и не укладывались в голове, но они ясно доказывали то, что все, что я здесь увидел и о чем узнал, не было ни сном, ни обманом.
Три месяца, проведенные в храме за изучением текстов и в упражнениях, пролетели как три дня. Запечатлев в памяти все письмена и овладев, на мой взгляд, началами познания, я решил покинуть мудрых и благословенные руины Вавилона и отправиться домой. Ибо у меня были свои планы, а к познанию, по словам Мудрейшего, можно было вернуться позднее.
Проезжая мимо раскопок, посещаемых мною раньше, я заметил в одном месте большое оживление. Стоило мне подъехать ближе, мне тут же сообщили, что с одной из стен, на которой не было никаких изображений, неожиданно осыпался слой песчаника. Вся открывшаяся поверхность была испещрена странными знаками, которых раньше не видели даже мудрые. Я подъехал к стене и, увидев изображенное на ней, понял, что мне придется здесь задержаться. Знаки представляли собой двойные ряды точек, расположенных последовательными группами разного количества: от одной до семи. Чередование этих групп было самым беспорядочным, не содержа на первый взгляд никакой системы повторений. Но я, как и глядя на любые письмена, почувствовал, что эти последовательности точек отнюдь не беспорядочны. И конечно же, посетив свой давно пустовавший шатер, с наступлением сумерек вернулся сюда с лампой.
И лампа вновь не подвела меня. Едва отблеск ее пламени упал на поверхность плиты, я сразу увидел закономерность. Она касалась не количества точек в группах, а взаимного расположения этих групп в рядах, причем не по горизонтали, а по вертикали. И брать нужно было не один двойной ряд, а сразу три сверху вниз. Закономерность была совершенно четкой и очевидной: здесь явно были написаны слова. Но вот соотнести эти комбинации точек с буквами мне даже с помощью лампы удалось далеко не сразу. Мне
