Тэган открыл было рот, но Нифрон продолжил:
– Хотите понять, почему я на это иду, почему предаю свой народ? Вообще-то это не так. Сидящий в Эстрамнадоне фэйн и его приспешники ничуть не похожи на инстарья! Они уже не фрэи. Их подчинила себе магия, что действует на фрэев словно яд. Надеюсь, мне удастся избавить свой народ от этого токсина единственно возможным способом… Уничтожим заразу! Мой отец сражался за власть над фрэями, бросил вызов правящему фэйну и был убит. Не потому, что оказался слабее, а потому, что фэйн сжульничал в якобы честном поединке… Я проведу вас через Нидвальден, и мы возьмем Эстрамнадон!
– Как насчет закона, который запрещает тебе убивать собратьев? – спросил Рэйт.
– Я и правда не смогу быть на передовой с оружием в руках, но я необходим вам не для этого. Вам нужен не столько воин, сколько стратег. Военачальник вовсе не обязан находиться на поле боя. Лучший выбор – тот, кто способен на великие свершения, тот, кто верит в себя и в тех, кого ведет за собой, стратег, который видит, что необходимо сделать, и который может претворить свой план в жизнь. Самое главное, чтобы вашим лидером стал человек с убеждениями, готовый пожертвовать всем ради успеха!
– Мы не можем назначить кинигом фрэя, – возразил Липит.
– Конечно, можете! – воскликнул Нифрон. – Вы только подумайте! Будучи фрэем, я свободен от мелких политических интриг, в которых вы увязли. У нас нет ни прошлых дел, ни споров. В отличие от вас, я буду принимать решения справедливо и беспристрастно. Непредвзятость – еще одно мое достоинство.
– Ты не понимаешь, – сказал Харкон. – Мы не можем выбрать фрэя.
Нифрон хлопнул себя по боку.
– Согласен, это необычно, однако если вы действительно хотите выиграть эту войну… если вы хотите остаться в живых, вам пора отбросить мелкие предрассудки и осознать, что ваш лучший выбор – я!
– Господин Нифрон, – проговорил Липит, – предложение очень заманчивое, и мы весьма признательны… – Он огляделся по сторонам, Харкон и Круген согласно закивали. – Только вам никак не стать кинигом.
– Почему же? – всплеснул руками фрэй. – Просто объявите меня кинигом, и дело сделано! Тут нет ничего сложного.
– Мой господин, у нас тоже есть свои законы, которые мы не в силах нарушить. Ваш закон запрещает вам убивать собратьев, а наш требует, чтобы кинигом непременно стал человек из Десяти Кланов. Фрэй стать кинигом не может. Вы отказываетесь это понять, что лишний раз свидетельствует о том, насколько мы отличаемся, и вы совершенно не годитесь на роль нашего верховного правителя.
Нифрон стоял молча, стиснув зубы, с бесстрастным лицом, но Рэйт знал наверняка, что галант буквально кипит от ярости. Тем не менее, ему удалось это скрыть. Без единого слова Нифрон повернулся и пошел прочь.
Вдруг прозвучал рог – три четких сигнала, пронзивших утренний воздух. Сидевшие в кругу вожди оглянулись на стену, с которой им махал часовой.
– Что там? – окликнул Липит.
– Они идут! – прокричал часовой.
– Фрэи? – перепугался Липит.
– Нет. Гулы!
* * *– Полагаю, вот и ответ на вопрос, дошло ли до них послание, – заметил Рэйт, добравшись до верха стены вместе с остальными вождями.
На вершине холма собралась целая орда, то же самое вожди увидели и на двух других пригорках. Все пространство заполонили гула-рхуны – судя по всему, их было несколько тысяч.
С такого расстояния они походили не на людей, а на армию муравьев. Человеческий рой лился с гор, заполняя долину, будто темная вода – воинов было так много, что великий потоп грозил залить весь далль.
– Почему они не ограничились посланниками? – с досадой воскликнул Тэган. Хотя вождь Уоррика храбрился, в его голосе звучал страх.
– Они привели все три клана, – сообщил Рэйт, заметив трехцветные стяги на высоких шестах. – Эрлинг, Стром и Данн – все здесь. – Дьюриец хмыкнул и покачал головой. – Адгар и его знаменосцы как всегда впереди. Ничего не меняется.
– Ты ведь хорошо их знаешь, верно? – спросил Липит. Хозяин далля стоял на стене вместе со всеми, утирая пот со лба. День выдался теплым, но не настолько жарким, чтобы так обильно потеть.
Рэйт пожал плечами.
– Сам я с гулами не сталкивался, однако мои братья только о них и говорили. Многие дьюрийцы делают карьеру, сражаясь с ними… то есть, делали, – поправился он. Это слово прозвучало так, будто он зажег погребальный костер под своим кланом. Рэйт нашел Тэша, могут быть и другие уцелевшие. Между принятием и отчаянием – тонкая грань.
– С ними должен говорить ты! – поспешно воскликнул Липит, утирая пот уже обеими руками.
– Почему? Это твой далль.
– Я их совсем не знаю. Да и никто из нас с гулами не сталкивался, правда?
Вожди согласно покивали, глядя на Рэйта с надеждой.
Отец Рэйта ничуть не уважал вождей южных кланов, жиревших на зеленых пастбищах. Их богатство заключается в шерсти, и как все овцы, они боятся стричься, частенько говаривал Херкимер. Рэйт считал, что отец им просто завидует. Ведь у южных кланов было почти все, за исключением храбрости.
– Он прав. – Тэган подошел и обнял Рэйта за плечи. Вероятно, в кланах вроде Уоррика и Тирре этот жест считался отеческим. Тэган понятия не имел, как отцы обращаются с сыновьями в Дьюрии. Уж точно не обнимают. – Встреча опасная. Действовать нужно крайне осторожно. Малейшая оплошность, и случится непоправимое.
Рэйт захохотал, и хотя вожди смотрели на него с недоумением, остановиться он не мог. Боги над ним насмехались. Вместе с ним хохотали десятки тысяч погибших дьюрийцев.
– Чтобы избежать неприятностей, ты выбираешь в посланники дьюрийца?
Тэган отдернул руку и ощерился. Вот этот отцовский жест был Рэйту отлично знаком.
– Кого предлагаешь ты? – спросил Тэган с упреком, также привычным в обращении дьюрийских отцов с сыновьями.
Наконец-то Тэган выбрал правильную линию, если уж он пытается разыгрывать из себя любящего папашу. Не хватало лишь крепкой затрещины.
– Липита? – спросил сам себя Тэган. – Да простит меня наш дорогой хозяин, он не слишком годится для общения с варварами. Гула-рхуны почуют его слабость и сообразят, что в далле у моря отлично можно устроиться на зимовку.
Липит испуганно выкатил глаза и затряс головой.
– О нет! Только не это!
– Разумеется, – откликнулся Тэган. – Как начет Харкона? Мэлен славится своими поэтами и музыкантами, и если бы гулы ценили баллады, я бы первым выпихнул его на поле. Что до Кругена… он мог бы попытаться их подкупить, только разве можно прельстить вора драгоценностями, которые он и сам возьмет?
– Ты прав, – заметил Круген, нервно потирая свои кольца. – Их не умиротворит ничто из того, что я могу предложить.
– Еще у нас есть Элвард, – продолжил Тэган, указывая на нового главу Нэдака. Все обратили внимание на стройного мужчину в лохмотьях, который испуганно заморгал и сложил губы
