– Привет, – ответила она.
– Можно присесть?
Имали кивнула, села прямо и подвинулась, освобождая место.
– Ты бываешь здесь нечасто, – отметил он. – Я прихожу каждый день и раньше никогда тебя не видел.
– Ну да. Видишь ли, я очень занята и…
– Конечно, должность куратора требует большой отдачи. Ты ведь Имали, верно?
Вопрос привел ее в замешательство. Хотя Имали не была фигурой столь заметной, как другие, занимающие менее важные должности, порой ее узнавали.
– Верно. А ты кто?
– Трилос. Рад познакомиться. Отличная у тебя должность. Влияние имеешь, зато держишься в тени.
– А чем занимаешься ты?
Незнакомец улыбнулся.
– По большей части сижу здесь, смотрю на Дверь и размышляю над загадками.
– Значит, ты умалин? Жрец Феррола?
– Едва ли…
Она хотела спросить, из какого он племени, но не успела.
– Все разрешилось как нельзя лучше, правда?
– Что – все?
– Я боялся, что миралииты начнут пожирать друг друга.
По крайней мере, не миралиит.
– Теперь это вряд ли случится, учитывая, что принц рассказал отцу о роли Нифрона в перевороте. Похоже, фэйн обратит свой гнев на мятежника, галантов и рхунов, которые дали им убежище. Я слышал, он собирает армию. Впервые со времен войны с дхергами. Сомневаюсь, что он доверится инстарья. Впрочем, у меня есть один вопрос; странно, что он не возник и у Лотиана.
– Какой вопрос?
– Как он это сделал?
– Как кто сделал что?
– Нифрон. Судя по всему, он сейчас в сотнях лиг отсюда, живет с кучкой своих галантов в диких местах среди аборигенов. Как ему удалось подвигнуть миралиитов на государственный переворот?
– Многие из убитых, которые называли себя Серыми Плащами, были, как я слышала, друзьями Нифрона. Он явно запланировал все заранее, когда ему с отцом позволили вернуться в Эриан для Ули Вермара.
Трилос кивнул с улыбкой.
– Да-да, я тоже это слышал. И Мовиндьюле узнал обо всем во время собраний под мостом.
– Я действительно верю, что так он и сказал.
– Странно, не находишь? Как у сына инстарья, который сотни лет не бывал в Эстрамнадоне, нашлось тут столько друзей, к тому же среди миралиитов? Учитывая, что его отца убил миралиит, вряд ли он стал бы вращаться в тех же кругах. Впрочем, откуда мне знать?
«Вот именно», – подумала Имали.
– Как говорится, в нужде с кем только не поведешься… Полагаю, мы не вправе жаловаться. В конце концов, все сложилось удачно. Не так, как ожидалось, зато очень удобно и чистенько.
– Кто ты? Чего тебе нужно?
Трилос посмотрел на нее с удивлением, изображая полную невинность. Имали ничуть ему не поверила, хотя качество игры оценила.
– Я же тебе говорил! Я – Трилос, очень рад с тобой познакомиться. О чем это я… ах да, как я говорил, война уж точно такой не будет.
– Какой? – не поняла она.
– Чистенькой. Войны полны сюрпризов, по большей части неприятных.
– Вряд ли можно назвать это войной, скорее охотой. Не думаю, что она затянется надолго, – возразила Имали. – Миралииты способны определить местонахождение любого и умеют добиваться того, чего хотят. Так кто же ты, Трилос? Кто ты на самом деле? Я знаю почти всех в Эстрамнадоне, но тебя прежде не встречала.
Трилос поднялся.
– Нет, не встречала. Увы тебе! Однако я весьма рад, что сегодня мы с тобой столкнулись. Отныне я буду за тобой наблюдать…
Глава 30
Натура гномов
«Я уже упоминала о своем отвращении к подлому созданию по имени Гронбах. При малейшей возможности он солжет и предаст, чтобы получить желаемое. Он – средоточие мирового зла, воплощенное в плюгавом коротышке».
«Книга Брин»От рэйо не осталось и следа. Поскольку никто не видел, что именно произошло, все решили, что дракон его съел. Персефоне очень хотелось, чтобы так и было и чтобы дракон начал с лица рэйо.
Теперь дракон следовал за отрядом. Несмотря на свою величину, он вполне помещался: лестницы Нэйта были широкими, потолки – высокими, хотя город и строила низкорослая раса. Там могли пройти и великаны, о чем гномы после появления Бэлгаргарата сильно пожалели. Нападение рэйо придало отряду сил, и теперь они шли без остановок, взбираясь все выше и выше, пока не вернулись в свой первый лагерь. Щиты, одеяла и мешки с едой никуда не делись. Там же решили поесть и передохнуть, но говорить не хотелось никому. Мойя нашла в себе силы потренироваться в стрельбе из лука. В присутствии дракона об опасностях можно было не беспокоиться, и Персефона поняла, что девушке просто очень нравится новое оружие.
Когда все поели, Персефона призвала их продолжить путь. Никому не хотелось испытывать судьбу и снова спать в горе. Дойдя до последней лестницы, Сури с драконом замерли. Персефона остановила отряд и вернулась, чтобы выяснить причину.
– Что случилось?
– Не знаю, – ответила Сури, глядя на дракона, который сел на пол, как раньше делала Минна. – Дальше не идет… Ну же, моя умница, пойдем!
Дракон опустил голову.
Сури смотрела на него, ничего не понимая.
– Он не может идти дальше, – сказала Роан.
– Почему? – спросила Персефона.
Роан кивнула в сторону выхода.
– Мы почти выбрались. Он не может покинуть Нэйт. Сури использовала табличку Древнего. – Она посмотрела на мистика. – Ты там что-нибудь меняла?
Сури покачала головой.
– Только имя.
– Бэлгаргарат тоже не мог выйти.
– Так и есть, – кивнула Брин. – Бэлгаргарат должен был жить вечно, не давая гномам сюда входить. Древний позволил ему бродить по Нэйту и наказывать гномов, однако запретил выходить за пределы горы.
Мойя указала на Мороза, Потопа и Дождя.
– Тогда почему дракон их не съел? Разве он не должен на них накинуться? Ведь он подчиняется тем же правилам.
– Правила относятся к его сущности, а не к действиям. Или же он просто не стал этого делать из-за присутствия Сури, – предположила Брин.
Мороз с досадой потянул себя за бороду.
– Значит, мы уничтожили одно чудовище и тут же создали другое?
– Он не чудовище! – сердито крикнула Сури.
Мороз испуганно отступил.
Персефона напомнила себе, что Сури всего четырнадцать лет, может быть, пятнадцать. Иногда она об этом забывала: ей с трудом верилось, что Сури такая юная. Мистик не выросла ни на дюйм. Физически она оставалась все той же девочкой, которая пришла с ними в Нэйт. Однако во всех прочих отношениях она сильно изменилась. Ее глаза больше не сияли ярким светом. То же самое произошло с Брин. Обе утратили жизнерадостный ореол детской невинности. Перед Персефоной стояли две повзрослевшие девушки, знающие, что за мечты приходится платить. Выживание требует умения смиряться с неудачами, разочарованиями и потерями. Она нисколько не сомневалась, что при необходимости обе будут двигаться дальше, преодолевать трудности и помогать тем, кто рядом. Персефона смотрела на юных женщин и неимоверно ими гордилась.
Сури погладила дракона по носу.
– Он вовсе не чудовище и никогда никого не обидит!
– Он отлично расправился с рэйо, – напомнила Мойя. Заметив пристальный взгляд Сури, девушка добавила: – Я бы на его месте сделала
