Юбку заткнуть за пояс, туфли скинуть.
Можно поступить проще: закричать. Однако, пока прибегут слуги, спасать будет некого. И вендиго, расправившись с жертвой, спокойно примет человеческий облик.
Прыжок на дерево вышел неудачным, я больно ударилась рукой. Не обращая внимания на наливающийся синяк, спустилась вниз. Быстрее, еще быстрее!
Ветер всколыхнул ветки кустарника, выдавая мое присутствие. Но я уже вылетела на мощенную камнем площадку, где лежала ничком двэйна Софи. Я бросилась к женщине. Живая. Над мертвыми не парят воплощенные эмоции! Не добежала пары шагов до нее, краем глаза заметила нечто серое за спиной, круто развернулась.
Острые клыки, серая шерсть…
Меня толкнули; отлетев спиной в куст, я быстро подскочила на ноги, готовая, схватив двэйну, бежать.
— Теперь точно не выживешь! — прорычал в лицо Витору вендиго.
Вырвал из груди Алистера длинный кинжал и шагнул в мою сторону.
— Не смей! — откуда-то сверху спрыгнула Элиза.
Выставив руку с длинными серебристыми когтями, она загородила собой меня и Витора, осевшего на землю.
Вендиго оскалился. Эли зарычала в ответ. Два сияющих серебром взгляда встретились. Зверь повел ушами. Издал звук, напоминающий сиплый смех, и ушел тенью.
— Дорогая супруга! Простите, дорогая моя вдова! Я безумно рад лицезреть вас и вашу сестрицу! Какого духа вы обе выперлись в сад?! Вас что, не учили: если кто-то вопит благим матом, надо звать на помощь?! Или хотя бы чем-то вооружаться! — прохрипел Витор, прижимая руку к теряющей материальную форму груди, быстро превращающейся в тень. Покосившись на Эли: — Не когтями, элтина, которые вы толком выпустить не можете! А хотя бы арбалетом со стены! Надо было внести в наш контракт пункт: мужу не обижаться, профессионально создаю проблемы! В комплекте — сестра!
Элиза не пыталась скрыть свою нечеловеческую суть. Она вглядывалась в полумрак парка, принюхивалась, хотя когти на ее руках стали заметно короче.
Я искренне завидовала лежащей в глубоком обмороке двэйне Софи. Что делать? Эли спасла нас, но раскрыла себя. Мастеру теней. Тому, кто должен ее уничтожить.
Единственное, что радовало: кажется, я ошиблась, и вендиго сам по себе. Иначе зачем Витору подставляться под удар? Отвести подозрения?
Какая теперь разница!
Мы в полной его власти.
Эли, покусанная вендиго полгода назад. Эли, борющаяся с захватчиком своего тела. И я, предположительно, полукровка, или эфирия, или хуже того — подменыш.
— Габи! — позвал Витор.
Я, настороженно косясь на полупрозрачного супруга, придвинулась к нему.
— Похоже, вы станете мой вдовой на самом деле, — криво усмехнулся он. — Мой вам совет: сразу после моих похорон уезжайте, — бросил полный сожаления взгляд на Эли. — Как можно дальше. И поищите в архивах сведения об эфире и его связи с эфириями, живущими в нашем мире. Вы сможете ее спасти, уверен. А еще лучше — спросите у Берты и ничего не бойтесь.
Больше похоже на прощание. Я окончательно убедилась, что ошиблась. Однако предпочла перестраховаться. Склонившись к прозрачному уху Алистера, тихо спросила:
— Скажите, вы не могли причинить вред вендиго там, на стене, у вас не хватило сил?
— А вы все же выглянули в окно? Как вы его открыли?
Я пожала плечами.
— Никак. Если высунуться из окна спальни, все прекрасно видно.
— Так вы решили, что я его отпустил? Хорошего же вы обо мне мнения. — Витор поморщился, глядя на свои ноги, уже непрозрачные, плоские и почти потерявшиеся в утреннем полумраке. Сидящая рядом с ним боль заметно подросла.
— Жестокая шутка, странные исчезновения, нападения, которые вы скрывали, — какое я должна была составить о вас мнение? — сердито проворчала в ответ, прикидывая, что нужно вспомнить, чтобы развоплотить боль одним махом.
— Что у меня отвратительное чувство юмора. — Витор накрыл ладонью мои пальцы; прикосновение почти не ощущалось. — Не стоит. Мою боль вам не убрать.
— Что с вами?
Ответа я не дождалась — Алистер потерял сознание. Пока прикидывала, стоит ли оставить двэйну под присмотром Эли — дотащить обоих у меня не выйдет при всем желании, — к нам буквально выбежал доктор, сонный, помятый, с саквояжем.
Элт сориентировался мгновенно. Его не смутило то, что Эли прячет взгляд в тени растрепавшихся волос и убирает руки за спину. А я не отрываясь смотрю на пустое место: на боль.
— Элиза, смените Берту у Кевина. Быстро! Габи, что б вы там ни видели, не трогайте его.
Я удивленно переглянулась с Элизой. Сестра согласно кивнула и, подобрав юбку, исчезла в тени. Надеюсь, это обратимо. Думать о том, что я потеряла Эли, себе запретила.
— Слишком много яда… — пробормотал доктор. Потер блестящую от пота лысину, озадаченно потеребил куцый хвостик на затылке. — Мне не справиться.
Вытащил из саквояжа пузырек и, сбрызнув платок бесцветной жидкостью, зачем-то отер лицо обморочной двэйны. Женщина плавно перешла из обморока в глубокий сон. Захрапела тонко и со вкусом. Хоть кому-то сейчас хорошо!
Вернувшись к Витору, все больше растворяющемуся в тенях, элт громко кашлянул и севшим от волнения голосом предложил:
— Габриэлла, а вы бы не хотели стать женой Витора на самом деле?
— Что? — Я непонимающе развела руками. — Зачем? Как? Он ведь почти… пропал и без сознания…
Я старалась не замечать, что у меня горят уши и щеки.
Доктор огляделся по сторонам, придвинулся вплотную, заставив поморщиться от аптечного запаха.
— Жены мастеров теней — их якорь, не дающий раствориться в тени, когда телу нанесены серьезные повреждения. Витор был тяжело ранен, мне пришлось стать его якорем. Но это другое. Моих сил попросту не хватает, чтобы вытащить его оттуда. Слишком много яда. Если до этого он медленно умирал, теперь он почти агонизирует.
Я покосилась на боль. Серая псина выглядела унылой и едва различалась. У мертвых нет эмоций. Никаких.
— Что нужно сделать? — решительно посмотрела на доктора.
— Поцелуйте его. — Доктор закопался в саквояж.
— И все? — скепсис в голосе скрыть не удалось — вспомнились слова Витора о детях, появляющихся от поцелуев. Я не
