— Мы теплые? — улыбнулась я; на душе стало светло и уютно.
Как же приятно видеть искренне улыбающегося Витора.
— Добрые, а иногда у вас слишком много сочувствия к другим… — И, не дав возмутиться: — Опасно много… для вас. Габи, я не соглашусь.
— О чем это вы? — не поняла я.
— Я вижу, что ты уже решила мне помочь. Я не соглашусь. Ты не должна платить за мою жизнь своей. — Мне показалось, что Витор сейчас возьмет меня за руку, но он остался неподвижно сидеть в кресле.
— Весьма резонное замечание, особенно если вспомнить, что я работаю приманкой для духа! — сузив глаза, сердито посмотрела на супруга, сделавшего вид, что ничего не понимает. Ладно. — Я прекрасно понимаю, почему моя беременность должна просуществовать до завтра. И еще.
Встала, проказливо улыбнулась и, подходя к двери:
— А ты уверен, — Витор первый перешел на «ты», — что я согласна жить, зная, что могла помочь, но не сделала этого?
Из спальни я выскочила. Подождала. Меня догонять не стали. Вот и хорошо! Где у нас Берта? Ах да, я же сплю у себя. А где конвертик, что она дала?
Прежде чем отправиться к себе, снова заглянула к Эли и Кевину. Сестра, хмурясь, промокала лоб бледного мастера. Не знаю, что доктор ему дал, но трясло его, точно в настоящей лихорадке.
— Ты что тут делаешь? — Эли обеспокоенно окинула меня взглядом.
А я оглядела небольшой зверинец вокруг сестры. Ярость, страх, нежность и любовь. Отрицательные эмоции — небольшие. Положительные — вполне приличные. Надобности развоплощать впервые нет.
Веточка жасмина, прикрученная лентой к столбику кровати в изголовье, заставила сокрушенно покачать головой. Пропала сестричка!
Эли считала ветку талисманом.
Когда я принесла ее домой раненую, мы нашли ее в волосах сестры. Потом Элиза рассказала, что вначале пыталась отвлечь вендиго от тетушки, чтобы она смогла убежать, но та была слишком испугана. Затем убегала сама, пыталась спрятаться, надеялась, что я почувствую. Там были целые заросли дикого жасмина. Если бы не они, я бы не успела.
А теперь сестра пожертвовала свой амулет Кевину…
— Иди к себе! Доктор сказал, тебе нужно лежать! — натуральным образом прогнала меня Элиза. Вздохнув, грустно: — Мне жаль, что Витора не спасли… — И немного обиженно: — Почему ты не сказала, что на самом деле беременна? Иди!
Я растерянно пожала плечами и пошла куда послали. А что делать? Витор все решил. Личная жизнь развивается без меня. В поимке вендиго мне тоже отвели пассивную роль.
Может, стоит согласиться?
Мне показалось это хорошей идеей.
Слишком морально вымотал разговор с Витором, слишком много нового узнала. Слишком много новых целей появилось. А старые никуда не делись!
Уже у себя в спальне я проверила накопители и обнаружила приятный сюрприз: камни были наполнены! Не это ли знак, что все у нас получится?
Сходила в комнату Элизы, спрятала драгоценные камни в шкатулку. И занялась поисками конверта. Мне нужно было поговорить с Бертой. Узнать, как эфирии разрывают связь духа и человека. И как они вытаскивают с того света умирающих.
Конверт нашелся под кроватью — я уронила его на пол и, видимо, случайно толкнула ногой. Открыла, проследила за вихрем. Чуть не протоптала в паркете тропку, пока ждала жену доктора. Поэтому на стук ответила не задумываясь:
— Войдите!
— Это все ты! Ты! — Дверь распахнулась, двэйна Софи изобличающе показала на меня пальцем, дверь захлопнулась, судя по злому воплю, отбив перст указующий.
А порыв ветра, отомстивший беспардонной женщине за меня, игриво пошевелил волосы и со смехом и шорохом серебристых крыльев вылетел из комнаты. Опять эфирии постарались.
— Самозванка! — произошло второе явление двэйны.
Осторожно приоткрытая дверь, взгляд по сторонам и только после этого шорох юбки по паркету и гордо вскинутая голова. И припухший палец, прикрытый веером.
— Это все ты!
— Я это уже слышала. — Села на кровать — я ведь выпила снотворное, мне положено выглядеть сонной.
— Да ты! Да я! — Двэйна дернула плечом, видимо, собираясь снова совершенно невежливо показать на меня пальцем, но вспомнила, что тот сейчас выглядит не слишком презентабельно. — Да как он?!
— Выражайтесь конкретней. — Я демонстративно зевнула, посмотрела с интересом на подушку.
В конце концов, я хозяйка дома. А меня тут пытаются оскорбить. Если двэйна Софи считает, что у меня не хватит духа выставить ее из поместья, она глубоко заблуждается. Пусть только повод даст. Пока я вижу беспричинную истерику. Двэйна явно перебрала с успокоительными. Наигранно, кстати, у нее выходит.
В магазине отца я на дамочек, переусердствовавших с зельями, насмотрелась. Они не только несли всякую чушь и обвиняли его во всех грехах. Они рыдали, катались по полу.
Нет, если двэйна ради достоверности образа тоже вытрет платьем и идеальной прической пол, прощу, войду в ее положение и никуда не прогоню, так и быть.
— Ты! Девка! — Женщина приложила к уголкам глаз платок — кажется, на нем был перец: очи двэйны покраснели, по дрожащим от гнева щекам потекли слезы.
Сколько усилий — и ради чего? Неужели она считает, что я, как она выразилась, девка, испугаюсь и откажусь от наследства? Скорее, мне просто хотят потрепать нервы. Дабы отвлечься от беглого супруга.
— Девка, — согласилась я, — будь я парнем, вашему семейству было бы несладко. Пришлось бы скрывать наш брак с Витором.
Двэйна от удивления замолчала. Потом до нее дошло, на что я намекнула.
— Самозванка!
— Вам показать документы?
— Шлюха!
А вот этого не стоило говорить.
— Как и вы.
— Что?! — Двэйна забыла о платке, об ушибленном пальце, ее лицо пошло красными пятнами, не спас даже толстый слой грима.
— Вы ведь тоже вышли замуж по сговору? Ведь так? Я правильно помню? Получается, вы продали себя? — невинно хлопая ресницами, уточнила я.
