— Контрабандисты? А что возят? Какую контрабанду?
— Да всякое. Спирт выгоняют, настойки всякие делают. В столице на это дело пошлина большая, так они тут делают да и шаландами перевозят. Травку растят хорошую, грибы! Императоры — и нынешний, и прежний — запрещали эту гадость возить куда-либо. Война ведь, государству нужны здоровые, в разуме солдаты. А что могут навоевать наевшиеся грибов придурки?
— А еще что возят?
— Золото. Его тоже обязаны сдавать государству. Война! Все золото только государству! Драгоценные камни. Серебро. Да и после войны Империя лапу с драгоценностей не уберет.
— Хм-м… интересно, а как же ювелиры? Они из чего делают? И как их проверить?
— Есть способы. Маги-то на что? Золото метят! Ювелиры покупают золото только у государства. А если поймают ювелира, продающего свои изделия без метки государственной гильдии магов, — все, ему конец. Лицензию отберут, ну и башку могут отрубить. Имущество отнимут. Так что это не шуточки! Все равно делают, конечно, подпольные ювелиры. И метки ставят — маги тоже кушать хотят. Так что контрабандисты живут и процветают. Как говорил папенька — чем больше запретов, тем больше заработок у смелых людей. Вот и все.
— Скажи, а каковы отношения между аристократами и простолюдинами? Ну… как бы это сказать…
— Бросаются ли простолюдины целовать ноги аристократу? — ухмыльнулся Савах. — А неплохо было бы! Только нет. Плевать им! Если только это не те простолюдины, что живут на арендуемой земле. Вот те — да! Почти рабы. А так… есть у тебя деньги — ты им «господин аристократ». Нет денег — они об тебя ноги вытрут. Аристократ — это юридическое понятие. Землевладелец, другим словом. Для своих подчиненных — он божество. Для других — просто человек. Я же тебе говорил, чем аристократ отличается от простолюдина. Суд другой. Наказания другие. Ну и еще там много всего, сейчас даже не перечислишь.
Снова все замолчали и долго ехали, не говоря ни слова. В обед сделали привал, дали лошадям отдохнуть, попить воды из довольно-таки полноводного ручья.
Поспали около часа. И снова забрались на лошадей, помня, что ехать до места еще очень далеко.
Добрались к вечеру. Впрочем, как и планировали.
На удивление Олега — город был довольно-таки большим, и уж точно больше по размеру, чем тот городок граберов, из которого он так быстро сбежал. По размеру этот город был похож на один из множества провинциальных городков центра России, но размером это сходство и заканчивалось. Странной архитектуры дома, настроенные в беспорядке, грубая кладка, мостовая, вымощенная таким же грубым камнем.
Кое-где валяется лошадиное дерьмо, активно растаскиваемое полчищами вопящих, как торговки на базаре, птичек, ореховая шелуха, пучки соломы, зацепившиеся за придорожные чахлые кусты. Стены домов оплетены чем-то вроде дикого винограда, но там, где вьющиеся лианы открывают бугристую с белым раствором по краям камней стену, становится видно, что этим домам уже очень много лет. Сотни, а может, даже и тысячи. Камни истерты временем — дождями, градами, подточены морским ветром, напитанным солью так, что, когда дышишь, кажется, будто во рту у тебя застрял маленький кусочек соленой рыбы.
Здесь пахнет водорослями, йодом, смолой и пряностями. Приморский городок, одна из маленьких столиц отчаянных контрабандистов, вечных антагонистов, которые никогда и ни при какой власти не будут жить по закону. Ибо законы не для них, законы — для стада баранов, послушно идущего туда, куда их гонит пастух. То ли на пастбище, то ли на бойню…
«Люди удачи» — так зовут себя контрабандисты, и они не хотят быть послушным стадом, а потому — только море, только гул ветра в снастях быстроходных шхун, только звон клинка и посвист абордажной сабли! Вот судьба! И это Жизнь.
На троицу путешественников никто не обратил никакого внимания — по улицам сновала масса народа, выглядевшего гораздо более экзотично, чем какие-то там неприметные всадники, коих на дорогах Империи, как рыб в морской глубине. Едут — да и пусть себе едут. Главное, чтобы не мешали жить.
Гостиницу нашли в центре, вполне приличную, и до оторопи напоминающую ту гостиницу, в которой Олег жил в городке граберов. Все — один в один. Два этажа, наверху комнаты для девиц пониженной социальной ответственности и комнаты для постояльцев.
Внизу — трактир с танцзалом и небольшой сценой для музыкантов. Даже прилавок, за которым сидел трактирщик, и дверь в хранилище денег находились в тех же местах. Олег даже головой потряс — это же какое-то дежавю! Хотя и понимал, что ничего удивительного в том и не было. Скорее всего, за многие годы все имперские трактиры пришли к удобной архитектурной форме. Зачем придумывать новое, когда можно взять старые чертежи и построить практичное здание, удовлетворяющее всем возможным запросам. Зал был заполнен на четверть — хотя время уже и к вечеру, но музыкантов пока на месте нет, играть некому, так что основное развлечение еще не наступило. Дневное время — для зарабатывания денег (если ты, конечно, не ночной грабитель), а потому, пока светло, — надо трудиться в поте лица, чтобы уже с наступлением темноты пойти и нормально пропить с таким трудом нажитые звонкие кружочки. А для чего еще жить, если не пить, не гулять, не тискать пахнущих потом, дешевыми благовониями и предыдущим клиентом разбитных молодых девчонок, век которых так же недолог, как и век людей удачи?
Девчонки становятся шлюхами очень рано и так же рано превращаются в старух. Многие из них в двадцать лет выглядят уже на сорок. Но как можно, не употребляя наркоту, выдержать многочасовые надругательства над своим телом, если не заглушать сознание хорошей порцией черной жвачки? От которой зубы скоро начинают болеть и в конце концов выпадают, оставляя в деснах гнилые, невыносимо смердящие пеньки…
Этот трактир считался довольно-таки дорогим, потому девушки здесь были вполне приличные — пятнадцати-шестнадцати лет от роду,
