— Мне неудобно вас беспокоить, вы так с нами устали, но… мой муж умирает. Ему совсем плохо. Пожалуйста, займитесь им!
— С вами все в порядке? — Олег, кряхтя, спустил ноги с кровати и стал внимательно рассматривать пациентку. — Ничего не болит? Кровотечения нет?
— Все в порядке. Только похудела! — снова улыбнулась женщина, и глаза ее метнулись в сторону, будто она застеснялась, как девчонка.
— И помолодела! — улыбнулась Марго. — Она теперь выглядит чуть старше меня! Вы настоящий волшебник, господин Олег!
— Ну… так-то, да! — без ложной скромности ответил Олег и тут же перестроился на деловой лад. — Ведите. Надо спешить! Инструменты где? Ага! Вижу! Снадобье не забудь, Марго! И не вздумай уронить — этим ты отца точно убьешь! Другую порцию готовить довольно долго, и ингредиентов для снадобья осталось мало. Идемте!
Саквояж с инструментами был довольно-таки тяжел, а ноги Олега слегка дрожали от слабости. Потому шел медленно, держась за стенку каюты, хотя качало и не очень сильно.
Ветер надувал паруса, и здоровенный пузатый корабль бодро вспарывал море. Летели брызги, и палуба была очень скользкой, залитой морской водой. Потому Олег больше всего боялся упасть, выронив из рук саквояж, который по закону подлости точно покатится к тому месту в бортовом ограждении, которое было проломлено при абордаже. И утонет в морской пучине. Да что там саквояж — сам туда сверзишься, и попробуй после найти человека среди волн, украшенных белыми барашками. Это не теплоход, это парусник. Пока развернешься, пока исхитришься вернуться… а время-то идет! Захлебнешься на раз! Если акулы не сожрут. Да и матросов для управления парусами было так мало, что упавшего в воду бедолагу найти вовсе не светит. На веслах подойти к утопающему, и то — проблема.
Но все обошлось. Пару раз поскользнувшись по дороге, Олег героически преодолел и свою слабость, и не очень длинный участок палубы между каютой, где он недавно находился, и каютой купца.
Купец выглядел совсем уже плохо. Лицо цвета вареного рака и почерневшая рана на ноге. Ему понадобилось время, чтобы узнать Олега и поприветствовать слабым взмахом руки:
— Конец мне! Я знаю, ты вылечил моих… спасибо! Тебе все оплатят… Пожалуйста, доведи корабль до места! Доведи… Ох… ох… — купец снова потерял сознание.
— Снадобье! Быстрее! Да не стойте, хватит рыдать! Помогать будешь! — Олег кивнул Марго. — Сможешь не рыдать?
— Постараюсь…
— Тогда лей ему в глотку! Да осторожно, чтобы не захлебнулся! Вот так… Инструменты протерли, как я сказал? Спиртом? Хорошо. Теперь лейте спирт в тазик. Лейте, лейте! Бинты вскипятили? Отлично. Все, стойте рядом и ждите! Черт! Уберите ее! Отнесите на кровать!
Мать Марго упала в обморок, когда увидела, что стало с ногой ее мужа. А нога распухла, как бревно, иссиня-черная и страшная. Воспаление слишком быстро развилось — пришло в голову Олегу, — скорее всего, наконечник отравлен. Надо было все-таки начинать с него, а не с женщин. Но теперь уже поздно сожалеть.
Оторвал тряпки с раны, отбросил в сторону. Намочил в спирте тампон, сделанный из чистого куска сукна, протер рану. Нажал на нее — из отверстия брызнул гной.
Сначала нужно добраться до этого проклятого наконечника сквозь раздувшуюся гнилую плоть, от одного вида которой бросало в дрожь. Но только вот и это не первое дело. Первое — поддержать организм! Иначе вытаскивать наконечник не понадобится. Продукты разложения уже отравили кровь.
Олег сел на кровать рядом с больным, закрыл глаза, положил руки на рану. Сосредоточился.
Минуты через три начал видеть. Плоть вокруг раны сделалась полупрозрачной… проявилась кость, сосуды… стал виден наконечник, который расщепил бедренную кость и застрял в ней, да так, что наружу торчал лишь маленький кусочек втулки. Олег даже удивился — это какой мощности должен быть лук, чтобы стрела так вонзилась в кость! Хотя ничего удивительного в этом не было — вспомнить, например, английские луки, которые пробивали броню рыцарей, как картонку. Что уж говорить о человеческой кости, даже такой могучей, крепкой, как у этого человека-горы.
Олег пустил импульс Силы, активизируя защитников организма, добавил еще! Он физически чувствовал, как из него истекает мощный поток энергии, пропитывая, «заряжая» больного, сжигая заразу, вычищая больные клетки.
Дело шло медленно, и только на ограниченном участке тела — там, где его касались ладони Олега. Смешно, но землянин до рвоты не хотел раздеваться и ложиться на мужчину… и дело было не в брезгливости. Хотя и это не последнее обстоятельство…
Полчаса, не меньше, Олег пропитывал ногу больного магической энергией, убирая воспаление, уничтожая, разлагая больные клетки. Кровь, проходя через поле магии, очищалась, и по венам возвращалась к сердцу уже чистой, здоровой.
Когда наконец оторвался от лечения и посмотрел на ногу — она уже не была черно-синей. Края раны красные, воспаленные, но гной уже не вытекал, и лицо больного стало бледным, а не багровым, как раньше. Теперь можно взяться и за наконечник.
Олег взял куски шнура, перетянул ногу купца выше раны. Долго держать жгут нельзя, но Олег и не собирался. Ему нужно только выдернуть из кости стальную гадость.
Рассек мышцы, отодвинул в стороны, обнажая кость с наконечником, внимательно осмотрел это место. Помедлил немного, вздохнул, взялся за молоток и долото, предварительно хорошенько вымоченные в спирте. Хотя при наличии способности уничтожать заразу это действие не было очень уж обязательным. Но по-иному Олег не мог — многолетняя привычка врача держать все инструменты продезинфицированными была выше новоприобретенных знаний.
Удар! Еще удар!
Кость треснула, расщепилась.
Взялся за щипцы, попробовал уцепиться за наконечник — не получается!
Удар! Удар! Удар!
Шлеп! Кто-то упал за спиной! То ли Марго, то ли снова ее мать, а может, кто-нибудь из рабынь, стоящих на подхвате. Но эти — вряд ли. Они такого насмотрелись, что какая-то там оголенная кость и кромсающее ее долото для них как кучка дерьма под ногами гребца. Неприятно, но обычно, и ничего страшного. Уж чего-чего, а оголенных костей, разрубленных людей и насилуемых на палубе женщин они, вероятно, насмотрелись выше крыши.
Есть! Готово!
Наконец наконечник поддался и выскочил, со звоном шлепнувшись на пол.
Так вот почему он не вылезал —
